— Хорошо. — Макс сглотнул ком. — Я… я убил человека.
Священник, будто каждый день исповедовавший убийц, невозмутимо продолжал.
— Это было намеренное убийство?
— Да! — Макс с вызовом посмотрел ему в глаза. Священник был спокоен. Даже холоден. Настолько, что Макс засомневался, он ли. — И не одно! Жертв было несколько. Но я… Я просто вернул им то, что они когда-то сделали мне.
— Сын мой, ветхозаветное око за око Сын Божий собственной жертвой отринул, как неприемлемое.
— Я знаю. Я читал Библию. Правда, давно. Но.… Понимаете, сил терпеть больше не было. Щеку мне отбили и правую, и левую. Мне уже больше нечего было подставлять. Пришлось отвечать.
— Сожалеете ли вы об этом? Раскаиваетесь в своих греховных поступках?!
— Не знаю. Наверное, да.
Батюшка выжидающе молчал. Ответ грешника не подразумевал искреннего покаяния. Не дождавшись, продолжил.
— Сомнение сквозит в твоем голосе. — Заметив его волнение, священник решил перейти на доверительное «ты». — Что-то не дает тебе покоя.
— Вы правы. Я сделал не все, что задумал.
— Что еще тревожит твою душу?
— Я не смог закончить всего.
— Еще одно убийство?
Макс утвердительно кивнул.
— Человек, который заслуживал возмездия больше остальных. Он… Я просто не смог его отыскать.
— А отказаться от своего замысла? Разве ты не отрекся от него?!
Макс молчал. Ответа не было. Силы света и тьмы боролись в нем, как никогда раньше. В горле запершило, он кашлянул.
— Вся моя прошлая жизнь… — Слова выходили вместе с злостью. — Она искалечена. Отравлена этим существом. Из-за него я стал жертвой, изгоем, а потом и убийцей. Из-за него жить в этом мире мне стало невыносимо.
Не находя более нужных слов, Макс замолчал. Тяжело вдыхал сладкий воздух и ждал. Но теперь, не давая потухнуть искре откровения, уже священник доверительно произнес.
— Бог ему судья. Каждый должен отвечать за свои дела. Как сказал Иисус: «По делам вашим вам воздастся».
— Тогда за какие дела воздалось мне?!
— Я не могу знать, что случилось — но уверен, что произошедшее с тобой было послано Господом, как испытание…
— Вы просто не знаете всего. Это скорее была пытка, нежели испытание.
— Что же с тобой случилось?
— Мне обязательно говорить вам это?!
— Ты волен говорить, все — что пожелаешь. Ты на исповеди.
— Хорошо, я скажу… — Макс набрал побольше воздуха. — Меня изнасиловали. Давно, еще в детстве.
— Это сделал человек, о котором ты говоришь?
— Нет.
— Тогда почему он?
— Потому что, он приказал сделать это.
Священник неуверенно кивнул и посмотрел на руки грешника: напряженные, они были сжаты в кулаки.
— В мироустройстве божьем все уравновешено. В том числе и грехи людские. Каждый несет свой крест.
— Не знаю. Не уверен, что он понес наказание. Поэтому и хотел сам воздать ему.
Священник молчал.
— Вот вы говорите, у каждого свой крест. Но почему тогда одни его не чувствуют, а других он прижимает до самой земли?! — Макс неожиданно повысил голос. — Посмотрите на меня. Раньше я думал, что все, что со мной происходит — моя судьба или крест, как вы говорите. И ничего уж здесь не изменить. Я просто был во власти мысли, что я не такой, как все, и что моя жизнь — жизнь жертвы в этом мире. Но потом…
Макс неожиданно улыбнулся. Гримаса умалишенного исказила его лицо. Священник опешил, грешник, будто разговаривал с собой.
— Потом меня, как осенило. Я спросил себя — почему? Почему, одни страдают и умирают, а другие, унижая и уничтожая, могут жить припеваючи. Нисколько не сожалея и не сострадая. Они обедают в дорогих ресторанах, спят с красивыми женщинами, ездят на модных машинах и предаются всевозможным развлечениям. Почему их жизнь в этом мире ничем не омрачена? Никто не воздает им по делам их.
Подавляя возбуждение, Макс снова замолчал.
— Сын мой, воздается всем. Не в этом, так в другом мире.
— В другом?! — Юноша ухмыльнулся. — Может, и так. Только ждать — невыносимо. Понимаете?! Невыносимо! Вот я и решил восстановить справедливость. Отправить их в другой мир. Тогда, кто я сам? Для всех, вероятно, безумец. Палач. Мясник. Но это не так! Ведь, я стал им не сразу. Первое убийство вышло почти случайно. Я убил приемного отца. Зарезал ножом. И только потом осознал — ничего случайного не бывает. Значит, так и должно было быть. Значит, кто-то там на небесах избрал меня для этого. В какой степени, я стал орудием божьего промысла. Потом я убил второго, третьего.… Почти всех, кого помнил и… кого мог отыскать.
Священник, уже с неприкрытым страхом взирал на юношу. От него исходила опасность. Слова грешника горели злостью, а во взгляде пылал огонь безумия. То был взгляд убийцы, готового еще раз преступить черту.