— Многое, но не все. Несмотря на то, что ребенок свыкается с ролью жертвы, он осознает, что действия педофила по отношению к нему, это — действия агрессора. И приходит к логичному выводу, что агрессор должен быть остановлен. Так думают все жертвы. Но каким образом — вот здесь уже каждый мыслит по-своему. Но даже самые радикальные — если мы говорим о них, не всегда решаются перевести мысли в действия. Да и остальные — менее рещительные, редко доводят замысел до реализации. Например, обращаются в полицию или жалуются доверенным лицам — учителю или священнику. Вот чтоя имею в виду.
— Обращение в полицию, это, ты считаешь, мягкий вариант противодействия?!
— По сравнению с убийством — да! Особенно, если повзрослевшая жертва не верит в силу закона или не хочет огласки. Тогда возможен и другой способ.
— Например, покромсать обидчика на куски?
— Можно и так. Это, как бомба с часовым механизмом. Она просто ждет, когда настанет час икс. Он настал. Бомба взорвалась и, кто-то умер.
— Тебе это психолог так ловко разложил? — Доунс почесал нос.
— Почти.
— Хм. Не знаю. Как-то все сложно. — Шериф взглянул на фото и помахал им в воздухе. — Боюсь, без этого парня нам будет сложно во всем разобраться. Хотя, найти его…
Шериф помолчал и скривил лицо.
— Если это, действительно, он — то на его месте ничего более подходящего, чем вернуться в Россию я бы не придумал. Двенадцать лет — для ребенка это не так уж и мало. Почти половина его жизни. Он еще не забыл язык и ту жизнь. Для него переезд не будет катастрофой. Ведь, он не так глуп, чтобы сесть здесь на электрический стул. А Россия — страна, где нам его не достать. Черная дыра.
— Сэр, Россия является членом Интерпола и обязана выдавать преступников по нашему запросу.
— Оставь эти сказки своим детям. Может, когда они вырастут и станут полицейскими, Россия и начнет выдавать нам преступников. Но не сегодня! Тот, кто у нас — преступник, в России — герой. И иногда — наоборот.
— Мне кажется, это имело место в прошлом.
— Не будь глупцом, русские все еще видят нас в прицелы своих ракет. И, если все то дерьмо, что мы с тобой сейчас накопали, всплывет на поверхность, этот парень станет там знаменитостью. Ты только представь газетные заголовки: «Приемыш победил педофила». Каково, а?!
От переполнявших эмоций Шериф раскраснелся.
— Пока мы не можем утверждать этого досконально.
— Я и не утверждаю. — Доунс расслабленно откинулся на спинку кресла. — Ладно, Майкл. Я вижу, ты и так все понял. Свяжись с авиакомпаниями, осуществляющими рейсы в Россию, запроси у них списки пассажиров за прошедшую неделю.
— Да, сэр. Что-то еще?
— Пожалуй, это — все.
Глава 8
… Середина 90-х.
Педагогический дебют булыжником врезался в рафинированное сознание Марка. Влетел, как влетает метеорит в плотные слои атмосферы, оставляя в них яркий и незабываемый след. С той лишь разницей, что багровая полоса в небесах быстро исчезает, а воспоминания о первом занятии стереть было невозможно. Так запоминается первый поцелуй или первый секс — окончательно, бесповоротно и навсегда. Правда, позитива в этом не было никакого. Сплошной шок и горькое разочарование.
С утра он долго наводил в вверенном зале порядок: ползая на пыльном линолеуме, смывал грязь и пятна побелки. Потом, встав на табурет, долго смахивал подвальных пауков и куски паутины. Закончив, оглядел, засиявший чистотой, зал и решил заняться собой. Достав из сумки новое балетное трико, одел и осторожно наклонился. Одеяние совсем не село, даром что лежало в шкафу девять лет. Марк подошел к зеркалу и поправил волосы. Зачерпнув пальцем гель, старательно уложил их на пробор и повязал сверху широкой тесьмой. Отражение почти устроило. Почти, потому, что крупные глубокие морщины навевали уныние. «Эх! — Шапиро недовольно поморщился. — Где ты время молодое?!» Он расстегнул молнию на сумке и из нее баночку с тональным кремом. Привычно, круговыми движениями принялся наносить его на кожу. Матовый оттенок, конечно, маскировал изъяны и, как хотелось думать, значительно молодил. Но морщины не удалял. Закончив, он скривился в строгой гримасе: «Здравствуйте, дети!». Слова вышли натянутыми и какие-то по сказочному надменными. Словно, не учитель, а Кащей Бессмертный встречал детей в дремучем лесу. «Нет, пожалуй, так не годится. От такого приветствия они испугаются, замкнутся и попытки раскрыть их потенциал будут обречены. Определенно надо придумать что-то другое». Раздвинув брови, Марк натянул тонкие губы, изображая улыбку, и манерно прогнусавил.