Мне не приходится долго сидеть прежде, чем Бьюкенен входит в комнату.
— Я хочу ускорить процесс, поскольку уже поздно. Надеюсь ты не против того, что я позвонил Родрику. Он будет здесь с минуты на минуту.
Я не отвечаю.
— Может проведем время за маленьким дружеским разговором. Семейная жизнь именно такая, как ты и предполагал?
Я даже не смотрю в его сторону.
— Я должен вручить тебе это, Брекенридж. Твоя жена еще та заноза в заднице. Хотя, думаю, ты и так это знаешь.
Он пытается спровоцировать меня, но я не попадусь на это.
— Готов поспорить, что осознание того, что они удерживают ее, убивает тебя. И, наверняка, я не один, кто думает, что твоя жена подходящая. Должно быть Орден лапает ее своими грязными руками, и ты ничего не можешь с этим сделать.
Соберись, Син. Оставайся спокойный несмотря на все, что он говорит.
— Ты должен быть рад, что она уже беременна и не вернется с пузом от твоих врагов. В противном случае это бы изрядно испортило вашу фазу вечного медового месяца.
Я использую каждую частицу своего самоконтроля, чтобы не перепрыгнуть через этот стол и не задушить ублюдка.
— Интересно, сможешь ли ты прикасаться к ней, не думая о всех тех мерзких вещах, которые они делали с ней.
Он слишком наслаждается этой ситуацией, я отказываюсь способствовать его удовольствию.
— О подожди. О чем это я. Ты сядешь в тюрьму до конца своей жизни и уже никогда не трахнешь свою жену снова. Черт, наверное, удручает тот факт, что никогда не будешь стоять между теми восхитительными ножками. Но не беспокойся. Я буду навещать её время от времени чтобы удостоверяться, что с ней все хорошо. Я даже могу возвращаться и рассказывать тебе как у нее идут дела.
Я соединяю руки за головой, устраиваясь поудобнее в кресле, и кладу ноги на стол. Хочу казаться беспечным настолько, насколько это возможно. Он не прекратит эту игру, если будет думать, что достигает своей цели.
Бьюкенен. Смотри в мое покер фейс.
Это срабатывает. Ублюдок поднимается чтобы уйти.
— Я вернусь, когда приедет Родрик.
Я могу выглядеть спокойным снаружи, но шторм бушует внутри меня. Я в чертовском беспорядке.
Приезжает Родрик, но Бьюкенен не дает нам поговорить наедине. У меня нет шанса узнать, как там Блю. Урод. Он делает это специально.
— Вы знаете свои права прежде, чем мы начнем?
— Мы понимаем, — отвечает Родрик.
— Как вы познакомились с Малкольном Ирвином?
Меня допрашивают на протяжении двух часов. Чем дольше я тут сижу, тем больше понимаю, что Бьюкенен хвататется за соломинку. У него ничего на меня нет, и мы оба это знаем. Я собираюсь избежать этих обвинений, но это займет какое-то время. Сначала улики и только потом судья решит достаточно ли их для открытия дела со мной в роли обвиняемого.
Кто-то явно подстроил это. Но кто?
Допрос заканчивается, и я наконец получаю возможность поговорить с Родриком наедине.
— Расскажи, что ты знаешь о Блю.
— Тан встречался с Торренсом и сделал щедрое предложение в обмен на твою жену, но Грив отказался. Он требует встречи с тобой.
— Это не то, что я надеялся услышать.
— Торренс хочет иметь дело с тобой. Он был непреклонен. Этого должно быть достаточно, чтобы оставить Блю живой.
— Я знаю, что он задумал. Если я заплачу, то он убьет ее, так он отомстит за смерть сына. Это цель всей игры.
— Значит не плати.
— И не буду.
Я не могу даже, если бы захотел. Взрывчатка была конфискована властями.
— Мы оба знаем, что эти обвинения-дерьмо. Ты выйдешь из тюрьмы, но это займет пару дней. Когда ты выберешься, то сразу же должен идти за женой. Орден не сможет обнаружить, что ты был выпущен и не пытался с ними поговорить об обмене жены, как только почувствовал под ногами асфальт. Они будут думать, что ты что-то задумал и все станет слишком сложным.
Блю с детьми будут расплачиваться за это. Я не могу этого допустить.
Людям, подобным мне, не нужны тюремные решетки, мы сами строим клетки.
Именно так я думал до встречи с Блю. Она освободила меня из тюрьмы, которую я построил вокруг себя, вокруг моего сердца.
Я лежу в тюремной кровати и думаю о ней и наших детях, когда слышу движения в мою сторону в темноте. Мои инстинкты говорят мне бежать. Я хватаю своего противника и в тот же момент чувствую резкую боль в бедре.
— Приготовься умереть, Синклер Брекенридж.
Начинается драка, в которой я легко побеждаю. Зажигается свет и включается сигнализация. Три охранника врываются в камеру и сдергивают моего сокамерника с меня. Я не обратил внимания на него, когда меня привели в камеру, но сейчас я пристально его изучаю. Молодой. Худощавый. Волосам необходима стрижка. Я его не узнаю, но он определенно знает меня.