Папа.
Я не могу перестать плакать. И не хочу. Я уже была счастлива, но это письмо выбило меня из колеи.
Я прижимаю листок к груди.
— Спасибо тебе за это. И за то, что подарил мне свободу. Трудно описать словами, что значит для меня то, что ты был готов нести этот груз за меня.
— Я все для тебя сделаю.
Я кладу письмо папы на тумбочку и подхожу к Сину. Стягиваю полотенце с его бедер.
— Сегодня был трудный день. Сейчас ты не в лучшем состоянии, но худшее, что мы можешь сделать, это позволить случившемуся отдалить нас. Я хочу быть рядом с тобой. Думаю, это то, что нам нужно.
Я целую его в плечо, в шрам от пули, из-за которой у него был сепсис.
— Скажи, что хочешь быть рядом со мной.
Его руки скользят вниз по спине к попе, и он притягивает меня к себе.
— Я хочу, чтобы мы растворились друг в друге и делали это до тех пор, пока не сможем понять, где начинается один и заканчивается другой.
В его власти вскружить мне голову.
— Такие красивые слова.
Я бросаю свое полотенце на пол и провожу руками по его бедрам, толкая его в сторону кровати.
— Ничего не нужно придумывать сегодня. Я просто хочу чувствовать твою кожу, прижимающуюся к моей, и тебя внутри меня.
Он садится, снимает протез и бросает его на пол. Затем тянется ко мне и притягивает к себе.
— Садись сюда, малышка Блю.
Я сажусь на него сверху. Син целует ложбинку между грудей и поворачивает голову из стороны в сторону. Его волосы щекочут кожу. Я люблю это ощущение.
Он подталкивает их друг к другу и сжимает. Берет один сосок в рот и проводит по нему языком, выводя круги.
Они настолько чувствительны, что мне кажется таким образом он может заставить меня кончить.
Уделив достаточно внимания моей груди, он берет в ладони мое лицо и тянет к себе. Его губы соприкасаются с моими, и он целует меня так, будто пытается завладеть моей душой.
Я опускаю руку между нами и насаживаюсь на него. Опускаюсь вниз до тех пор, пока он полностью не входит, несколько раз поднимаюсь и опускаюсь на него. Оборачиваю руки вокруг его плеч, мой живот трётся об его, пока я двигаюсь вверх/вниз.
Его руки находят мои, пальцы переплетаются вместе. Я знаю, он близко, потому как он отпускает мои руки и крепко обнимает, притягивает меня к себе и начинается толкаться сильнее.
— Ааа! Я люблю тебя!
— Я тоже тебя люблю!
Он стонет, когда содрогается внутри меня. Один. Два. Я теряю счет этим спазмам.
Я не кончила, но мне это и не нужно. Всё это было не ради сексуального удовлетворения, а чтобы быть как можно ближе друг к другу.
Я крепко обнимаю его, так что чувствую его кожу напротив своей.
— Я всегда буду делать все, чтобы защитить тебя и наших детей. Обману. Украду. Убью. Все, что потребуется. Я готов пойти на все ради тебя.
— Я знаю.
Это не способы Братства. Это способы Синклера Брекенриджа. Его любовь не имеет границ, которые он ни за что не пересечет.
Первое число месяца. Дом официально наш. Здесь, как будто побывало торнадо. Сотни коробок расставлены по всем комнатам, но нас это не заботит. Сегодня, наша первая ночь, неважно будет здесь бардак или нет.
— Я хочу пригласить всех к нам на ужин после того, как мы расставим здесь все.
— Кого всех?
— Твоих родителей. Мою сестру. Наших друзей.
Син скептически смотрит на меня.
— Я бы не возлагал больших надежд на то, чтобы уговорить Лорну и Лейта оказаться в одном доме.
Эти двое меня доконают.
— Знаю. Возможно, потребуется некая хитрость.
Я несу коробку с моими туалетными принадлежностями в ванную.
— Какого черта ты делаешь?
— Несу вещи, мне нужно подготовиться ко сну.
Он тянется к коробке.
— Нет, ты не будешь этого делать. Отдай.
Он преувеличивает.
— Она легкая.
— Ты почти на шестом месяце. Ты не должна таскать коробки.
Ну что за задница. Мой животик может чуть-чуть больше живота женщины, ждущей одного ребенка. Но это еще не значит, что я не могу носить коробки.