Макс повернулся. Тетка кивнула ему за спину.
— Вон смотри! Чудо двуногое, видишь?!
Сквозь прозрачные двери магазина Макс увидел мужчину. В мятом пиджаке, с переросшими седыми волосами и жидкой бородой, тот сжимал в руках бутылку.
— Уже опять нахрюкался. Абориген чертов. Точно-точно. Вот он, может, и знает. Он здесь всю жизнь живет. Спроси у него.
Что-то объясняя охраннику, абориген пятился на выход, но… Бутылка была под контролем. Охранник рванул ее на себя и одновременно выставил вперед плечо. Толчок вышел несильным, но едва державшемуся на ногах, пропойце этого вполне хватило. Запоздало всплеснув руками, он потерял равновесие и начал падать на двери. Последние услужливо распахнулись, и абориген продолжил свой полет. Упав на спину, мужчина раскинул руки и закрыл глаза. Охранник пнул его по ступням, ноги выкинуло наружу и, двери послушно сомкнулись.
— Ты что творишь?! — Зло сплюнув, абориген приподнялся на локтях. — Овчара недорезанная!
Но охраннику было все равно. Повернувшись, он равнодушно пошел с бутылкой в магазин.
— Жлобина! — алкаш погрозил кулаком. — Я на тебя управу-то найду!
Макс подошел сзади. Опустив на плечо руку, нарочито пробасил.
— Мужик, ты что кричишь?!
От неожиданности, а больше от испуга, алкоголик вздрогнул.
— Что?!
— Чего орешь, говорю?!
— Надо мне — вот и ору! Тебе-то что?! — И, повернувшись обратно к дверям, добавил с обидой. — Козлы вонючие. Это ж надо, человека на улицу выкинуть.
— Жесть.
Абориген повернулся к нему лицо. В голосе парня мелькнуло сочувствие.
— Слышь, земляк. Ты-то, хоть, не будь сволочью — войди в положение. Трубы, песец, как горят. Займи полтинник.
— Мужик, ты чего — какой тебе полтинник?!
— Тогда хоть двадцатку! Помираю, опохмелиться бы, а?!
Макс опустил ладонь в карман.
— Погоди. Я спросить тебя хотел…
Алкаш неотрывно следил за рукой.
— Ты давно здесь живешь?!
Рука извлекла пару десятирублевых купюр, что вызвало у аборигена непроизвольный спазм. Он дернулся, рванул деньги и попробовал подняться. Пришлось придержать его за штанину.
— Стоять!
— Чего?! Говорю же, в долг! Отдам.
— Спрашиваю, еще раз — ты здесь давно живешь?!
— Давно-давно. Всю жизнь живу! Чего тебе надо?
— Здесь, — Макс кивнул на магазин, — раньше дом стоял.
— Ну, стоял и что?!
— А люди? Здесь жили люди, где они?!
— Карпыч что-ли?!
Макс торжествующе улыбнулся. Это было кое-что. Алкаш помнил имя, а, может, и знал, где теперь искать его обладателя.
— Ну да! Карпыч! Где он сейчас?
— Так он это.… Того…, - мужчина запнулся и почесал немытую голову. — Ну, того…
Макс напрягся — неужели умер?! Человек, которого он боялся также сильно, как и ненавидел, мог перехитрить его. Просто закончив свои мерзкие дни. Нет-нет, для него это слишком легко — взять и умереть.
— Чего того?!
— Не живет он больше здесь. Он на свалке, в землянке живет. Только это еще зимой было. Сейчас, может, уже и помер. Совсем плохой был.
Макс выдохнул.
— А свалка где?
— Вон там! — Алкаш махнул в сторону. — Холм видишь?
— Ну?!
— Вот за ним сразу и начинается. А там любого спроси, все его знают.
То, что жизнь властителей подземелья могла измениться, Макс предполагал. Но не думал, что так кардинально. Если Карпыч переехал на свалку, значит, для него настали не самые лучшие времена. Хотя, собственно, что здесь удивительного?! Жизнь непредсказуема во всех своих проявлениях, и Карпыч просто стал очередной ее жертвой. Так же, как много лет назад жертвами были они — маленькие пленники его подвала. Времена изменились и, роли тоже. Впрочем, до конца уверенности в этом не было. Но посетить свалку нужно было бы хотя бы из интереса. А впрочем, и еще по одной, более важной причине….
В магазине Макс купил литровую бутылку водки, палку копченой колбасы и батон. Поразмыслив, пакет с соком. В гости с пустыми руками идти было не с руки.
По пути Макс собирал в единое путавшиеся мысли. «Несомненно, Карпыч знает о приюте, если не все, то — многое. Значит, надо уговорить его рассказать это мне. Кто придумал, кто осуществил, кто получал дивиденды. Хозяин?! Может — да, а, может, и нет. Был ли Хозяин истинным хозяином?! Вопрос с подтекстом. Мальчик Максим Хозяина и не знал. Он просто думал, что этот человек — администратор, бухгалтер или менеджер. Да и сейчас ясности не больше. Кто же этот человек?! Движущая сила, маховик адского механизма или винтик, шестеренка? Он мог быть просто последним, кого пацаны видели в той цепочке. Хотя, пока все указывает на то, что он был первым. Карпыч и должен это прояснить. Не по-хорошему, так….» Каким образом разговорить усача — Макс пока не знал. Но действовать нахрапом было чревато. Конечно, теперь Макс был сильнее, но что даст это превосходство?! Может — все, а может — и ничего. Хитрость, изворотливость и только потом — сила. Поиграть в добряка, а уж потом, как пойдет — может, и по заслугам воздать. Решение придет само собой.
До указанного холма он добирался почти час. Странно, но из детства свалку он не помнил. Не иначе, гигантская помойка выросла после. Словно вулкан, она испускала многочисленные струйки дыма, соединявшиеся в один гигантский серый хвост. Макс поморщился, помимо дыма хвост испускал смердящую вонь. Но выбора не было — нужно было идти. Уже издали стало ясно, что свалка вполне обитаема. Причудливый, смердящий мегаполис, населенный крысами, чайками и людьми. Пищи здесь хватало на всех. И, вряд ли люди, стояли на верху этой пищевой цепочки. Словно подтверждая эти сомнения, первые из них встретились Максу еще у подножия. Двуногие черви — они копошились в дымящейся массе и иногда обменивались хриплыми криками. Разобрать слова было сложно. Будто это был другой язык — краткий, состоящий из междометий и нецензурщины. Макс всмотрелся. В рваных куртках, пальто или даже шинелях, с длинными, как у животных, волосами, бродяги больше походили на мутантов. Гнилые зубы, распухшие конечности, фиолетовые круги под глазами — как среди них отыскать Карпыча, он не представлял. Впрочем, мутанты должны были его знать.
— Э, мужик! — Макс обратился к крайнему. Бродяга вздрогнул, обернулся и с опаской посмотрел на него. Парень был чужой: чистый, опрятный, сытый — такие с добром не приходят.
— Мужик, ты Карпыча, случайно, не знаешь?
Бродяга на секунду задумался.
— Лысый что-ли такой?!
— Ну да. С усами еще.
— Вон, — мутант ткнул распухшим пальцем в сторону. — Поднимешься и увидишь. Хибара у него… из этих… как их… ну, этих… ящиков. Банановых. Там и живет.
— Понял. Спасибо.
Банановую хибару долго искать не пришлось. Макс пошел в заданным направлении, и уже вскоре на склоне мусорного отвала увидел некое подобие жилища. Из чего оно было возведено, определить сразу не представлялось возможным. Но сверху, действительно, как и сказал бомж, строение было покрыто картоном с нарисованными бананами. Макс осторожно приблизился к входу. Только сейчас стало заметно, что строение — землянка, врытая по колено в мусор. Сверху, она была покрыта картонными ящиками, а по бокам обита досками и листами фанеры. Вход в жилище преграждал брезентовый полог.
В нерешительности — входить или нет, Макс остановился. «А, если, меня неправильно поймут — что сказать-то?! Привет, Карпыч, это — я! Хе-хе. Вряд ли он помнит. А, может, так и лучше. Хотя… Ладно, была не была».
Стукнуть в брезент было непросто, а входить без стука — невежливо. Впрочем, вежливость на помойке была не в чести. Макс набрал в легкие воздуха и решительно откинул полог. В хибаре было темно, а уличный свет отодвигал темноту не больше метра. Что находилось внутри, было неизвестно. Так и не решившись сделать шаг, Макс крикнул в темноту: «Эй, есть кто?!» Ожидание, что куча видимого тряпья зашевелится и превратится в человека, не оправдалось. Тряпье лежало неподвижно. Щелкнув зажигалкой, Макс все-таки шагнул внутрь. Слабое пламя озаряло пространство вокруг себя и не более. Вздохнув, гость поморщился. Запашок в жилище был еще тот: кислый, прогорклый запах нечистот. Через пару шагов пламя позволило разглядеть лежанку с засохшими кусками хлеба и пустой бутылкой. Вперемешку попадались окурки, консервные банки и какие-то тряпки. Одушевленных предметов не было. Пригибаясь под сводами, Макс уже собрался выйти наружу, как брезентовый полог сам собой отвернулся, и снаружи на него что-то полетело. Удар, несомненно, достиг бы цели, если бы не высота проема. С глухим стуком дубина врезалась в крышу и, едва не проломив ее, отскочила назад. Адреналин сразу хлынул в кровь, а мышцы мгновенно затвердели.