— Что делать предлагаешь?
— А что делать — труп в мешок и в тихое место. Я Игорю скажу, чтобы он перед этим конечности и голову… того.
— В смысле?
— Отчленил. — В глазах Васи проснулся циник. Альберт даже поежился: «Вот это Вася. А я и не подозревал». Пиарщик продолжал. — Топориком или лопатой, в крайнем случае.
— Зачем?
— Чтобы, по отпечаткам не опознали. Он их в костре обожжет и отдельно зароет.
— А, может, его целиком того?!
— Что?!
— Ну, сжечь.
— Возни слишком много. — С видом прожженного урки Вася развалился на диване. — Да, что вы суетитесь?! И так, никто не прочухает. Все сделаем, как надо. Сидите здесь и никуда не высовывайтесь. Я сейчас Косте позвоню, скажу, чтобы машину приготовил, в аэропорт вас отвезти. Первым рейсом и в Москву. А мы тут и сами управимся.
— Ну, Вася! Если дело выгорит… Я… я, — Альберт задыхался от переполнявших эмоций.
— Благодарить потом будете.
— Нет, я серьезно. У нас там во фракции два кресла должно скоро освободиться. Я поговорю с кем надо. Если пронесет, я тебе этого не забуду.
— Борисыч, награды потом. Лучше одевайтесь.
В ванну Альберт больше не пошел. В комнате натянул на себя белье, костюм, повязал галстук. Через десять минут позвонил Костя: «Машина готова». Самолкин пожал Васе руку и вышел.
— Ни пуха!
— К черту!
Закрыв за Самолкиным дверь, советник выпустил воздух. Виски манило взгляд, но помня слова босса, Василий решил не пить. Сейчас прежде всего работа. Не своя и очень грязная, но, так необходимая им сейчас, работа. С Самолкиным они были в одной лодке и, если утонет рулевой, то и команде придется выбираться вплавь. Барахтаться в холодной воде Васе не хотелось.
Пиарщик окинул взглядом номер. Игровая приставка, остатки торта, детская одежда и ранец. Все полетело в пластиковый пакет. Аккуратно, мокрой тряпкой он прошелся по мебели, посуде, дверным ручкам. Убрав отпечатки и улики, решил заняться трупом. Впрочем, страх перед мертвецом окончательно не прошел. «Может, еще виски?! Ну, конечно — иначе, никак». Вася налил половину стакана и, выдохнув, выпил залпом. «Бр-р, гадость! Если бы не эффект, никогда бы не притронулся. — Он сделал глубокий вдох. — Сейчас я встану и пойду в ванну. Сделаю то, что нужно и позову ребят. Тело упакуем и спрячем так, что никто не найдет. Если кому-то вообще это надо — искать и расследовать?! Хищение картошки и поножовщина в трущобах — местные пинкертоны сыты этим по горло. В конце концов, сколько детей пропадает и, что?! Ничего! Никто их не ищет и не находит, будто и не было никогда. Пропал без вести и все! Хотя?! — Вася хитро улыбнулся. — Если что — Альберт и отмуслявить может. Да и депутатскую неприкосновенность никто не отменял. Нет-нет, какая неприкосновенность?! Кому рыпаться-то?! Что-то я уж совсем. Сейчас лучше о себе подумать. Ведь, это убийство — и не убийство вовсе, это — синяя птица. Моя птица. И я обязательно ее приручу. Шанс только дайте, Альберт Борисович!»
Фотоаппарат у Василия лежал в чемодане, в номере на том же этаже. Вернувшись, он закрыл дверь на ключ, перевел дух и двинул в ванну. Одев резиновые перчатки, перевернул труп на спину. В остекленевших глазах мальчика читался ужас. Ужас перед насилием и страх неизвестности. Василий поспешно отвел взгляд: «Глаза чертовы! Мог бы и закрыть, перед тем, как сдохнуть. Нет, нужно выпить еще. Это тяжелее, чем я думал».
Он вернулся почти пьяным. Наклонился и, взяв Юрку за голову, грубо приподнял ее. Поза вышла идеальной. Такая, как и нужна была для криминалистической съемки. Наведя фокус, нажал на спуск. Потом еще и еще. Пленка фиксировала положение мертвого тела. Пиарщик наклонился и прицелился под другим углом. «Хорошо! Отлично! Вот так! Фотографии, Альберт, тоже имеют свою цену. Когда-нибудь ты захочешь купить их. И не только их. — Вася был один, но мысли непроизвольно обретали звук. — Мое молчание, оно стоит дороже. Вот так».
Пиарщик вытащил пленку и убрал в карман. Взяв кухонный нож, принялся резать палец на кисти мертвеца. Распухшие ткани легко разъехались под лезвием, но кость была крепка. Обрезав кожу, как палку, сломал сустав о борт ванны. Фаланга полетел в пакет, в другой — отрезанная прядь Юркиных волос. «С такой доказухой, Альберт, никуда тебе не деться. Будешь крутиться, как уж на сковороде. А этого ты не любишь. Да и зачем?! Вот и мне это не нужно. Ты просто отдашь мне часть своих денег и все».
Закончив, Василий швырнул перчатки в пакет и взял телефон.
— Игорек, Костя уже вернулся?
— Да.
— Вот и отлично. Оденьтесь там попроще и оба в номер к Альберту. Есть работа.
Глава 17
Заказывать текилу Макс не стал, ограничился энерготоником. Колбаситься придется целую ночь и вряд ли одну. Сколько?! Этого он не знал, предполагал только — пока не клюнет.
Пригубив напиток, Макс просканировал территорию. Народа было не много: парочки за столиками, юноши у колон, и замшелые педрилы на пуфах. Знакомого провинциала сегодня не было.
— Водка! Вот так. — На соседний пуф приземлился смуглый незнакомец. Сложив пальцы, он показал бармену пару сантиметров. Потом перевел взгляд на Макса и ухмыльнулся. — Эй, дрюг.
Макс молчал.
— Дрюг, хочешь водка, а?! — В голосе чувствовалась попытка грубого флирта. — Я угощаю.
Вместо ответа Макс показал свой бокал.
— Не хочешь?!
Незнакомец хмыкнул и опрокинул, выставленную ему рюмку. Макс повернулся к дансполу. Музыкальный маховик только раскручивался, а потому площадка была еще пуста. Пара худощавых юношей, неуклюже выкидывая конечности, пытались что-то изобразить на ней, но интереса это ни у кого не вызывало. Даже у старичков на пуфах.
Композиции, разогревая толпу пошли нон-стопом. Макс поставил пустой бокал, встал. Дошел до центра данс-пола, замер. Сложив руки, обнял себя, присел. Такт. Поймав его, будто бабочка из кокона, трижды повернулся вокруг оси. Ритм ускорялся. Нога, наклон, мах и еще раз. Нога, наклон… Мах он уже не успевал. Тело качнулось в сторону, потом в другую и резко, а-ля Майкл Джексон, подпрыгнуло в воздухе. Рука, приземлившаяся на пах, влекла вперед. Вильнув восьмерку, он присел и вновь оборот. Получалось неплохо. Во всяком случае, так хотелось думать. Оставалось надеяться, что среди заинтересованных взглядов мог быть тот самый. Если не сейчас, то хотя бы позже. Нужно подождать.
Отработав несколько композиций, Макс остановился и, восстанавливая дыхание, неторопливо подошел к стойке. Уходящую фигуру провожали десятки глаз. Он плюхнулся на пуф, дождался взгляда бармена и попросил.
— Сок, пожалуйста?
— Неплохо двигаешься. Работу не ищешь? — Бармен поставил перед ним бокал.
— Кем?
— Ну, не грузчиком же, — парень за стойкой усмехнулся, — танцовщиком, разумеется. Стрип. Шоу-балет. У нас по субботам куча народа. Можешь попробовать.
— Нет, спасибо. Подучиться еще надо.
— Хм… пошутил, да?! У меня глаз наметан, профи сразу вижу. Где танцуешь?
Макс пожал плечами, собираясь опять отшутиться, но не успел.
— Дрюг, дансинг вери гуд! Будьеш водка?!
Давешний прилипала опять был рядом. Положив кисть на колено, слащаво улыбался пьяной улыбкой.
— Сэньк, ю! Ай донт триньк водка! — Макс убрал руку и, отвернувшись, уточнил у бармена. — А это кто?
— Это?! — Занижать голос бармен не считал нужным. — Марио. Итальянец. Наш постоянный клиент. Но думаю, он — не тот, кто тебе нужен.
— Ты знаешь, кто мне нужен?!
Бармен опять усмехнулся.
— Примерно. Кстати, он, кажется, обиделся.
Макс повернулся и увидел, что итальянец трет глаза.
— Синьоре, водка из бэд! — Макс похлопал его по плечу.
— Почьемю? — Марио даже не пытался скрыть разочарования.
Макс пожал плечами, выражая недоумение такой неосведомленностью, и показал собственный бокал. Итальянец грустно выдохнул и опрокинул в рот очередную стопку.
Оставленный Максом, данспол понемногу наполнялся. Сменяя друг друга, композиции грохотали и заводили, пожирая миллиарды калорий дансеров. Макс, уже собирался опять влиться в их толпу, как почувствовал на чужую руку. Несильно сжав плечо, она тут же отпустила. «Мать его! Опять!» Макс резко дернул плечом, повернулся, но это был не Марио. Габаритный, не меньше двух метров ростом, в костюме и галстуке, незнакомец спокойно смотрел ему в глаза. На посетителя гей-клуба он не походил.