— Иду! Сейчас!
Открыв ворота, усач проводил взглядом стальное тело мерина, и поспешил закрыть их вновь. Хозяин был не в духе. Карпыч определил мгновенно. Даже не взглянув в его сторону, резкими шагами босс быстро прошел в дом. Уже перед дверью, будто вспомнив, обернулся.
— Зайди ко мне. Разговор есть.
Таким он видел его редко. Хозяин был серьезен и, кажется, даже подавлен. С задумчивым видом сидел в кресле, курил сигарету. Не решаясь нарушить ход его мыслей, Карпыч топтался у входа.
— Чего ты там встал?! Проходи.
Карпыч вошел и сел на край кресла. Выдохнув дым, Хозяин пристально посмотрел ему в глаза.
— Карпыч, я вот что хотел спросить? У нас ампулы, которые доктор выписывал, остались?
— Это те самые, что?! — Усач закатил глаза.
Хозяин кивнул: «Да-да, те самые».
— А куда они денутся?! Только одну и использовал. В прошлом году, когда Демчик у клиента наркоты обожрался. Помните?!
— Помню.
— Ну, вот и все. А больше не трогал.
— Остальные, значит, целые?!
Карпыч недоуменно прохрипел.
— Ну да. А что не хватит?! Кого колоть-то будем?!
— Всех!
Будто что-то не разобрав, Карпыч, изобразил удивление.
— Как это всех?! Там же пять человек.
— Всех пятерых и будем.
Усач молчал. Услышанное требовало пояснений: «Может, я что-то не разобрал. Надо просто подождать».
И, действительно, наклонившись к нему, Хозяин уже мягче продолжил.
— Пойми, Карпыч, сейчас так надо. Люди серьезные на нас ополчились. И проблемы они тоже могут создать серьезные.
— А может, того… отпустить их просто?!
— И куда они пойдут? К тебе же опять и придут.
— Так я их того… шугну. Скажу, чтоб больше ноги их не было тут.
Хозяин нервно стукнул по подлокотнику, встал и прошелся по комнате.
— Ты что, не понимаешь?! Если — нет, объясняю! Те ублюдки, что тебе рожу набили, они одним мордобоем не ограничатся. Разозлил ты их будь здоров!
— Так я ж им ничего не сказал. Спросил только, где пацаны, а они сразу в морду.
— Это ты считаешь, что ничего! А там люди серьезные, решили, что ты их оскорбил. Я, естественно, тебя отмазать хотел, так мне еще самому предъяву кинули. Типа ты — мой человек, и я за тебя долен ответить. А я не знаю, что ты им там сказал.
— Да говорю же — ничего. Спросил про пацанов и все.
— Ладно, за просто так — такие разборки не происходят. Хотя мне-то что кипишевать?! Я завтра чемодан собрал и, прощай Москва — привет Багамы. А вот тебе… — Хозяин зловеще зашипел. — Тебе все это расхлебывать придется. Если вообще на зону не отправят.
— Меня?! — Карпыч, словно таракан, нервно зашевелил усами. — На зону?! За что?
— А вот за то! За то, что упрямишься, как осел. Они, — Хозяин ткнул пальцем вниз, — пацаны эти! Они будут потерпевшими, а ты — обвиняемым в организации и содержании притона несовершеннолетних! Теперь ясно?!
Карпыч, созревая, молчал.
— А крыша наша? Кабанов помочь не может?
— Если б мог, без тебя бы все решили — а так, извини!
— Значит, плохо дело.
— Плохо! Поэтому и концы надо срочно прятать. И чем быстрее, тем лучше. Если б можно было по-другому, то и решили бы по-другому. Только нельзя сейчас по-другому.
Ошарашено, Карпыч помотал головой.
— Пять человек все-таки.
— И что?! Да тебя один может на десять лет утянуть! — Хозяин смотрел в упор и гипнотизировал. — Один — понимаешь?! А их — пять!
В комнате повисла пауза.
— В общем так! Наколешь их этой дрянью, выждешь, а после — мне отзвонишься. Я приеду, и вместе вывезем. Не переживай, я тебя не брошу!
— И когда?!
— Что — когда?!
— Когда колоть?
— Ну… — Босс на секунду задумался. — Лучше, конечно, завтра. Да-да — завтра, после обеда. Накорми их и на процедуры. Скажешь им что-нибудь, вроде, как прививка от гриппа. А пока — подготовь все. Место там, где схоронить, лопаты, мешки.
— Знаю я место.
— И где?
— Недалеко. В чащобе, возле обрыва. Там оврагов куча и копать не надо.
— В чащобе, так в чащобе. Тебе виднее.
Хозяин отошел к окну и молча ждал вопросов.
— А дальше что?! Что потом делать будем?!
— Узнаешь. Всему свое время.
— Да душа у меня не на месте. Чувствую хреново все обернется.
— А сейчас не хреново?! Я тебе больше скажу. Как пацанов кончим, съехать тебе придется. Не переживай, ненадолго. Где-то на полгода. Куда — скажу позже. Денег тебе дам на первое время. А там, если пронесет, опять откроемся.
— А с домом что?! Я дом не брошу!
— Что ты заладил: дом-дом! Ничего с ним не станет. Закроешь на замок и будешь ходить проверять.
— Может, я здесь все-таки останусь?
— Нет! — Хозяин почти завизжал. — Здесь ты не останешься. А если попробуешь, то не я, — он гневно изогнул губы и показал рукой на окно. — Они приедут и лишат тебя и дома, и всего остального. Ты понял?!
Карпыч нерешительно кивнул. Разговор был исчерпан. Хозяин повернулся, направился к выходу и уже перед ним остановился.
— Я тебе все сказал! Действуй!
Карпыч позвонил, как и договаривались — после обеда. Не успев открыть рот, усач услышал вопрос.
— Все?
— Почти.
— Что значит почти?
— Не хватило на одного. Пришлось руками.
— Ты уверен?
— Остыл уже.
— Хорошо. Перетащи их наверх.
— Так это… Может, в подвале покаместь полежат. Мало ли чего.
— Нет! Я сказал, подними их в гостиную и закрой там. Я буду около десяти. Лопаты приготовь, целлофан. Да, и вот еще что — одень их.
— Что?
— Одень, говорю, их. В костюмы или во что-нибудь другое.
— А это зачем?!
— Карпыч, ты хоть что-то для них сделай. — Хозяин нервно усмехнулся — В последний путь никак провожаешь.
— Ладно. — Карпыч стушевался. — Сделаю.
— Все. Отбой. Жди.
Карпыч посмотрел на трубку и чертыхнулся. «Вот, мать его, гуманист! Сначала — грохни, потом — облагодетельствуй! Может, еще оркестр заказать?!» Усач сунул телефон в карман и пошел вниз. Руки еще тряслись мелкой дрожью, а во рту стояла горечь от выпитого спирта. Оставаться трезвым было невыносимо.
…Препарат действовал не сразу, а в течение десяти-пятнадцати минут. Потому, уколовшегося он отправлял в другую комнату, оставлял там и заводил следующего. Последний — 11-летний Миша и вовсе, умирать не спешил. Препарата ему досталось меньше всех и, Карпыч опасался, что тот не подействует. Так и вышло. Оставив его в своей комнате, усач заглянул туда через полчаса. Мальчик лежал на полу.
— Эй, пацан?!
Миша открыл глаза, приподнялся и посмотрел мутным взглядом. Веки мальчика отекли, дышал он тяжело и через раз, но все-таки дышал.
— Пацан, ты что — умирать не думаешь?!
Миша только моргнул.
— Вот, блядь — самому придется.
Карпыч подошел и хлестким ударом опрокинул мальчика на пол. Миша и без того, ощущавший холодное дыхание смерти, сопротивления не оказал. Усач схватил его горло и сжал до белизны в суставах. Приоткрыв рот, мальчик непроизвольно высунул язык. Карпыч надавил сильнее: в горле что-то хрустнуло, и жертва, будто механическая кукла, отключилась. Но усач, неистово сжимая тонкую шею, не отпускал мальчика. Белки глазных яблок Миши налились кровью, а веки, напротив, посинели. Минута, другая и все было кончено. Миша так и умер — с открытыми глазами и вываленным языком.
Закончив, палач смахнул пот со лба. Будто и не он, а его только что душили. Пошатываясь, подошел к шкафу и открыл дверцу. Лекарство от страха стояло на средней полке. Он откупорил и прильнул к горлу губами. Спирт выжигал слизистую и заодно ужас, владевший сознанием. Пять душ, как никак — оставаться трезвым было невыносимо.
В половине десятого Хозяин вновь напомнил о себе.
— Что там у тебя?! Пацанов перетащил?
— Да. Лежат, как голубки, в рядок.
— А одежда?
— Как и договаривались. Приодел.
— Отлично.
— Скоро будете-то?! — Язык Карпыча немного заплетался.