-Большего сейчас никто не знает,- заключил хозяин свой рассказ,- говорят разное, кто во что горазд. Но ясно одно, нового сражения не избежать. Посполитое рушение стягивается ко Львову, ну а сама битва должна произойти где-то там на границе Малой Польши у Староконстантинова или Збаража.
-Вот незадача,- сокрушенно произнес Серко, придерживаясь своей версии о том, что они с Остапом мальтийские рыцари,- а нам надо попасть в Молдавию, чтобы оттуда добраться до Мальты. Но, похоже, теперь так просто туда не проедешь.
-Так, проше пана, оставайтесь у меня,- тряхнул седоватыми пейсами хозяин,- поживите, отдохните, полюбуйтесь главным городом нашей Речи Посполитой. Тут есть на что посмотреть. Зачем подвергать себя риску военных невзгод и испытывать судьбу.
Он понизил голос и, бросив беглый взгляд по сторонам, добавил:
-Ведь случись, что казаки победят ляхов, они же не станут ждать у моря погоды, а двинутся на Львов и даже на Варшаву. Остановить-то их будет некому. Так что советую остаться здесь и подождать, чем закончится эта война.
Предложение хозяина было разумным, да у друзей и не было другого варианта поведения. Конечно, можно было присоединиться к посполитому рушению в качестве волонтеров, а потом перейти на сторону казаков. Не будь с ними такого количества золота, можно было бы так и поступить, от услуг двух таких воинов, как Серко и Верныдуб, никто бы не отказался. Но трезво рассудив, они решили все же остаться в Варшаве и дождаться развязки грядущего военного конфликта.
Глава вторая. Варшавское "сидение".
Основание Варшавы относят к ХIII веку, когда вокруг замка князей Мазовецких был насыпан земляной вал, а возле него образовалась слобода. Столетие спустя замок обнесли уже каменной стеной, а в начале ХVII века на его месте с восточной стороны от обширной Дворцовой площади был выстроен каменный Королевский дворец. В 1644 году король Владислав IV в центре ее воздвиг колонну в честь своего отца Сигизмунда III. Недалеко от Королевского дворца высится готическое здание кафедрального собора святого Яна, старейшего храма Варшавы. Этот исторический центр столицы Речи Посполитой получил название Старого Мяста, в отличие от Нового города, расположенного к северу. К нему ведет прямая дорога, проходящая через Рыночную площадь, ровесницу самой Варшавы. Южнее Королевского дворца расположена Замковая площадь, отделяющая резиденцию польских королей от Старого Мяста.
Но не только этими столичными достопримечательностями любовались друзья за время вынужденного пребывания в столице. Большое впечатление произвел на них Дворец Казановских, расположенный неподалеку от Дворцовой площади, белоснежный Бельведерский дворец с видом, открывающимся из его окон, побывали они у Барбакана, восхищаясь грозными обводами средневековой башни, но особенно любили прогуливаться по Краковскому предместью-центральной улице города, берущей свое начало у Замковой площади неподалеку от костела св.Анны и переходящую затем в Королевский Тракт, ведущий на юг к Кракову.
Конечно, немного европейских столиц того времени могли состязаться с Варшавой в архитектурном отношении, не говоря уже о южнорусских городах, в которых приходилось бывать Серко и Верныдубу. Но казаки понимали, что эта роскошь и великолепие- заслуга не столько гения архитекторов, сколько простого польского народа, которого магнаты и королевская власть обдирают, как липку, и за его счет создают эти чудеса архитектуры.
Дни шли за днями, уже подходил к концу август, а новостей о событиях на южных границах Малой Польши не поступало. За это время друзья завели немало знакомств среди местных шляхтичей, проводя вместе время за кубком венгерского вина или медовухи, но, кроме того, что посполитое рушение сосредотачивается в районе Староконстантива, ничего толком выяснить не удалось. Говорили, что на соединение с региментарями двинулся и воевода русский князь Вишневецкий со своими хоругвями, но так оно или нет, достоверно никто не знал. Многие вообще считали, что князь, обиженный на сейм за то, что его не назначили коронным гетманом, будет сохранять нейтралитет.
-Что же нам тут до зимы сидеть? -не выдержал однажды Остап.- Они там могут еще и месяц, и два не начинать генерального сражения. Ляхам, оно, конечно, выгодно. В октябре элекционный сейм соберется, выберут нового короля. Но Хмель почему медлит? Он- то, чего ждет?
-Думаю,- помолчав, ответил Серко,- Хмель поджидает татар. Без них он не хочет рисковать и начинать сражение. По слухам же, перекопский мурза Тугай - бей, благодаря которому казаки одержали победы под Корсунем и при Желтых Водах, угнал полон в Крым. Вот, видимо, Хмель и ждет его возвращения.
Серко был прав, Хмельницкий действительно ждал крымцев, только в этот раз хан Ислам-Гирей обещал прислать ему в помощь не Тугай-бея, а другой чамбул из 4000 татар во главе с Карачи-мурзой. Из Чигирина запорожский гетман выступил 30 августа, узнав, что его послы в Варшаве, якобы посажены на кол. Информация эта была ложной, казацкую депутацию никто не трогал, все послы Войска Запорожского были живы -здоровы, но тем не менее, в пути гетман узнал, что польское войско уже двигается ему навстречу, заняв Острог и Староконстантинов. 20 сентября Хмельницкий подошел к речушке Пилявка, на другой стороне которой расположился польский лагерь.
Всего польского войска насчитывалось порядка 36 000, однако шляхтичи воинственностью не отличались. Десятилетие мирной жизни развратило великопольских дворян, погрязших в безделии и роскоши. Большую часть времени они проводили в веселых застольях, пышных пирах и на охоте, а военного опыта практически не имели. Многие поляки отправились на войну со своей челядью, с бочками венгерского вина, старого меда, пива. В огромном обозе паны везли даже кровати со всеми постельными принадлежностями, картины, драгоценную утварь. Пиры следовали один за другим, все стремились перещеголять друг друга богатством своего убранства, пышностью застолий. О предстоящем сражении думали мало.
Отдельно, в нескольких километрах от основного польского стана разбил свой лагерь князь Иеремия. Он, хотя и выступил вместе с ополчением в поход, но под начало к региментарям не пошел, а остановился со своим, получившим пополнение, восьмитысячным войском отдельно. В его лагере не было слышно пьяных криков, все хоругви стояли в полной готовности к бою. Княжеские солдаты в кирасах и панцирях, все сплошь бывалые, испытанные в сражениях воины, не разделяли веселья основного войска, так как на собственном опыте испытали казацкую силу в недавних июньских боях с Кривоносом под Махновкой и Староконстантиновым.