Оранжевый свет лампы на миг превратил Ризердайна в бронзовую скульптуру. Затем его выразительное лицо ожило, и наваждение исчезло. Он нахмурился, нервно облизнул губы и произнес:
– Я отчасти виноват, что Рин выбрал вас целью своего злословия. – Он невесело усмехнулся. – В академии нас всегда сравнивали и ставили в пример друг другу, чтобы подстегнуть стараться лучше. Так что мы привыкли соперничать. На этом выросла наша дружба.
Он прервался, чтобы глубоко вздохнуть и выразить сожаление о том, что прошлое странным образом объединяло их как добрых приятелей и вечных конкурентов.
– Рину сложно находиться здесь и осознавать, что я сделал то, чего он не смог.
– Тогда почему бы ему не вернуться в Пьер-э-Металь и не повторить ваш успех?
– Он человек порядка. Часть системы. Его связывает намного больше обязательств, чем меня. Не всякое бунтарство – созидание. Иногда это влечет за собой лишь разрушения.
Флори замерла и внимательно посмотрела на Ризердайна: что он хотел сказать на самом деле? Ее не покидало ощущение, что в его словах скрыт иной смысл, а весь разговор затеян вовсе не для того, чтобы оправдать чье-то поведение. Он говорил так, будто разгадал ее мотивы и прочел мысли. Сложно было придумать более подходящий момент, чтобы завести речь о реформе. Она уже хотела задать свой главный вопрос, но Ризердайн опередил ее.
– Не думайте, что он это всерьез… Он злится на меня, а срывается на вас.
Ризердайн снова вернулся к тому, с чего начал. Подходящий момент был упущен.
– Будем считать, что я работаю громоотводом, – отшутилась она. Ей не хотелось вымещать обиду на Ризердайне. Что бы он ни говорил, его вины здесь не было.
– А я – та крыша, в которую не бьет молния.
Он примирительно улыбнулся и ушел, оставив кабинет в ее распоряжении.
Она просидела с бумагами допоздна и не помнила, как добралась до кровати и уснула, зато сразу поняла, что ее разбудило. Громкий стук и механический звонок прозвучали по очереди, потом одновременно, а следом к ним добавились бранные крики.
Нырнув в платье, Флори выскочила в коридор – и оказалась последней. С лестницы уже доносились торопливые шаги, из холла – беспокойные голоса.
Илайн, явившаяся среди ночи, была на взводе и выглядела растерянной. Заметив Ризердайна, она кинулась к нему навстречу и выпалила:
– Проблемы в Доме с эвкалиптом.
– Ты послала дежурного? – спросил Ризердайн, спускаясь.
– Да. И Флинн со мной. Боюсь, там что-то серьезное.
– Мы поедем с вами, – вызвался Рин: собранный и представительный, как обычно.
Илайн полоснула его взглядом.
– Это не ознакомительная прогулка.
– Брось, Ила, – второпях обуваясь, сказал Ризердайн. – Лишние руки нам не помешают.
– Вот именно, что «лишние», – пробормотала домтер, но спорить больше не стала.
Снаружи ждал автомобиль, а за рулем – Флинн, парень в пижаме и… шляпе. Видимо, новость застала его врасплох, и он, не успев сменить спальную одежду, попытался компенсировать это строгим головным убором. Не успели двери закрыться, как водитель нажал на педаль, и машина рванула с места. Флори откинуло назад и впечатало в сиденье. Они чудом никуда не врезались и, пролетев петляющие улицы, прибыли на место целыми и невредимыми.
Выбравшись, Флори сразу почуяла запах эвкалипта и мокрой земли, а затем увидела двухэтажное здание под куполом раскидистого дерева. С виду дом казался самым обычным – прямоугольный, с выпирающей вперед крышей, наполовину скрытой листвой. Однако, подойдя ближе и прислушавшись, можно было различить полухрип-полустон и треск досок, что доносились изнутри.
Во дворе суетились люди, где-то плакал ребенок, и в этой тревожной суете было сложно отличить жителей дома от простых зевак. Илайн ринулась сквозь толпу.
– Пропустите! Прочь с дороги!
Своим напором она проложила дорогу остальным. Один за другим они зашагали по живому коридору, ловя на себе взгляды. Нарастающая тревога чувствовалась в воздухе, словно надвигающаяся гроза.
– Безумный дом! Опасный дом! – доносилось из толпы. Вначале осторожным шепотом, потом громче и громче, переходя в истеричные возгласы.