Выбрать главу

– Вы к товарищу Кузякину? – спросил первый охранник.

– К нему.

Второй охранник тщательно сличил фотографию на партбилете с моей физиономией, вернул документ первому, тот тоже тщательно сличил фотографию с физиономией – у нас в отделе эта процедура называлась «проверка морды лица на идентичность с фотографией» – потом вложил в партбилет розовый разовый пропуск и протянул мне:

– Проходите, Евгений Николаевич.

За те полгода, что я не был в Международном отделе, внешне там ничего не изменилось: те же старинные лифты с массивными деревянными дверями, которые по старинке надо открывать самому, и металлическими решетками, отполированными до корабельного блеска, те же блекло-кирпичные с цветочками ковровые дорожки в бесконечных петлявых коридорах, те же молодые люди с прическами, будто слепленными у провинциального скульптора, те же неопределенного возраста, на одно лицо секретарши.

Дверь кабинета Кузякина оказалась открытой настежь: внутри двое рабочих в синих комбинезонах красили потолок. Пришлось идти в секретариат.

– У Кузякина ремонт, – виновато развела руками дама в очках, одетая не то под Крупскую, не то под Фанни Каплан. – Он временно в кабинете заведующего. Найдете?

Найду.

Кузякина знал я целую вечность. Познакомились давно, в Алжире, когда только начинали: я – в посольстве по своему ведомству, Кузякин – в Союзе обществ дружбы. И всегда отношения были, как принято говорить, на уровне «надо бы выпить». Что и делали.

Увидав меня, Кузякин радостно вскочил из-за стола.

В последний год он отпустил густую дремучую бороду под Мамина-Сибиряка – дерзость, некогда немыслимая для функционера ЦК – и теперь на фоне коллег выглядел как бы в форме другого полка. Впрочем и раньше он любил побравировать чем-нибудь, не вписывающимся в порядки Международного отдела, хотя всегда оставался самым типичным аппаратчиком, но из категории веселых, «своих в доску»: неизменно в отличном настроении, готовый сообщить самую последнюю новость, не делающий пакостей, если начальство не очень заставляет, обязательно помогающий, если это для него не слишком обременительно, и при всех обстоятельствах советующий: «Главное, старик, не бери в голову».

Сегодня Кузякин был настроен на философский лад:

– Не могу понять, почему ты пошел в пинкертоны!

– Когда в большом кабинете настойчиво говорят хорошие слова, отказаться можно только с переходом в эндшпиль при потере качества. А вообще-то, раз уж приходится жить в аду, то лучше быть чертом с хвостом, чем грешником на сковороде.

– Это ты прав. В историческом смысле. Только теперь за наши с тобой ведомства не очень-то держатся.

– Не очень. Но уходят пока единицы.

Кузякин не стал возражать:

– Верно. Хотя… Читал, у кошек есть особое чутье? Чувствуют приближение землетрясения и прячутся.

– Чепуха! – У меня в отделе про бегущих от землетрясения кошек устали говорить еще в прошлом году. – Просто их кто-то вовремя информирует, этих кошек.

– Верно, – снова согласился Кузякин. – Дело не в чутье. Чутье хорошо, когда нужно сориентироваться в текучке. Ты играл в школе в морской бой? Так вот. Сейчас задача – так спрятать линкоры в пять клеточек, чтобы никто их не накрыл. Понял? А есть линкоры, которые норовят уплыть, пользуются мутной водичкой. Их надо, старик, направить по хорошему адресу.

– У нас свои линкоры, у вас свои.

– Это верно.

– Я как-то далек от этих линкоров. Большие деньги не мой профиль.

– Не скажи. Сегодня так, завтра по-иному. Времена, сам знаешь, какие!

Утверждая, что большие деньги – не мой профиль, я лукавил. С крупными суммами мне приходилось иметь дело часто. И Кузякин это прекрасно знал.

– У меня к тебе просьба. Не задание, а просьба. По старой дружбе. Хотя, конечно, согласованная… В Браззавиле надо взять одну штучку и отвезти в Женеву. Понимаешь, когда я услышал, что ты летишь по этому маршруту, сразу к начальству. Такое совпадение… Ты полетишь с дипкурьерским листом?

– Да.

– Вот видишь. Отвезешь одну мелочь. Коробочку. Тебе ее передаст в нашем посольстве в Браззе секретарь парткома. А в Женеве надо найти банк «Люмме и Корпкс». Знаешь такой?

Такого банка я не знал.

– Найдешь. Понимаешь, посылать еще кого-то, когда ты летишь по такому маршруту с диппаспортом и дипкурьерским листом! У тебя в банковских кругах есть люди? Только не темни. Сейчас уже никто не темнит.