Я приподнялся. В проеме окна никого не было видно.
– Эй! – окликнул я Вальтера.
Тот не отвечал.
Я поднялся и увидел его. Он лежал на животе, упершись в прилавок головой, широко расставив руки.
– Пошли.
Он не двигался. Я нагнулся. Вокруг валялись кольца, часы, стекляшки. Я повернул его на спину и увидел лицо, безжизненное, в крови. Рядом валялся сверток, который он вытащил из машины.
Нужно уходить, Вальтеру я уже не помогу. Прямое попадание в голову.
Где-то совсем рядом заскрипели тормоза. Я схватил сверток и, проскользнув через отверстие в витрине, выскочил на улицу. В какую сторону бежать? Слева дорожная машина загородила путь, оттуда полицейские приехать не могут, бежать надо туда. И я побежал, прижимаясь к домам.
На мое счастье, сразу же налево начинался переулок, я прочел название: «Улица дождя». Улица – хорошо, главное, чтобы не тупик. Налево. Потом сразу направо. Узкие безлюдные улочки, тротуар в выбоинах, окурки, оберточная бумага, на одном пакете я чуть не споткнулся.
Я больше не слышал сирены полицейской машины – либо ювелирный магазин остался уже далеко, либо они ее выключили. Я продолжал бежать, хотя уже не так быстро. Потом остановился и осмотрелся. Косматый мужчина спал на тротуаре, растянув ноги до проезжей части. Из бара вышла неопределенных лет женщина и засеменила в противоположную сторону. Меня так и подмывало посмотреть, что в свертке. Но я понимал, останавливаться и открывать – не время.
Свернув еще раз налево, я оказался на каком-то бульваре и сразу попал в толпу, выходящую из кинотеатра. Люди обменивались впечатлениями, галдели, торопились к машинам. Я перешел на шаг торопящегося домой пешехода. Теперь самое время сообразить, в каком я городе.
В голове все еще гудела сирена, слышались выстрелы. Я старался идти медленнее, но без конца обгонял обнимающиеся парочки. Наконец я вышел на площадь и тотчас узнал памятник у набережной. Флобер. Это Трувиль.
Я сел на скамейку. Теперь можно отдышаться и посмотреть, что в свертке.
Там действительно оказалась статуэтка.
37. Гоголь на родине Флобера
Я вертел статуэтку в руках и размышлял, что делать дальше. Как бы мне ни хотелось ее рассмотреть, как бы ни терпелось узнать, что там внутри, я понимал: сидеть на скамейке под фонарем не так далеко от ювелирного магазина небезопасно. Да и надежд на то, что внутри остался злополучный алмаз, было мало. Возвращаться в гостиницу в Довиле нельзя. Лида говорила вчера, что Плеко может появиться в моем номере в любое время. Да и идти туда далеко. Надо уезжать. Я посмотрел на часы. Половина десятого. Сегодня уже не удастся. Придется искать гостиницу в Трувиле. Переночую – и утром на поезд в Париж. Оттуда в Женеву.
В Трувиле тоже есть гостиница «Баррьер». Это рядом. На этой же площади, напротив памятника автору «Мадам Бовари». Конечно, это не роскошный «Баррьер» в Довиле, но все-таки «Баррьер». Я спрятал статуэтку в сверток и направился в гостиницу.
– Номер на одну ночь.
– Тысяча триста франков.
Я начал заполнять регистрационный талон.
Зоркий глаз клерка определил отсутствие у меня багажа, но служащий продолжал невозмутимо стучать на клавиатуре компьютера. Я решил его упредить.
– Мой багаж в «Баррьере» в Довиле. Могу я попросить завтра доставить его сюда?
– Конечно, месье. Ваш номер четыреста десять.
Через пару минут я входил в номер.
Такой же, как в Довиле, только поменьше, но тоже с видом на море.
Я сразу сел на диван. Теперь можно заняться Гоголем.
Статуэтка из светло-серого дерева, наверное, ценного, высотой в пятнадцать-двадцать сантиметров. Фигура по пояс. Гоголь – не один к одному, но похоже: нос, прическа под ранних Битлов.
Найти тайник оказалось нетрудно, надо просто отвинтить голову.
Я поднял голову и увидел…
Нет, никакой не алмаз! Никакой не алмаз, а три пакета c белым порошком. Вот тебе и «Вечера на хуторе близ Диканьки»! Героин.
Конечно, героин. Нужен им необработанный алмаз! Червонная двойка водила меня за нос. Теперь все понятно: Пичугин провез им героин, а они оплатили ему дорогу.
Три пакета, общим весом с полкило. Если это чистый героин, то цена пакетам триста-четыреста тысяч франков.
Ну, а мне что с ними делать? Первое интуитивное желание – выкинуть. Нет, нельзя. Если вдруг меня найдут люди Плеко – а этого нельзя исключать – они не поверят, что я уничтожил груз ценой с полмиллиона франков, и начнут меня с пристрастием допрашивать. Но и оставлять при себе тоже нельзя. Не хватало еще попасться с наркотой! Надо немедленно кому-то сплавить. Немедленно! Кандидатура одна – Типограф. Надо срочно ехать к нему. Отдать порошки, конфисковать у него машину и на ней в Женеву. Как добраться в Онфлер? Конечно, Кики. К счастью, записка с номером ее телефона оказалась в кармане.