– Спокойно, ребята. – Вожак оглянулся и улыбнулся нам. – Я знаю, что вы хотите пить, но это еще не повод прыгать в канал.
Мерантос тут же попятился, сжав лапой плечо соплеменника. Игратосу пришлось отойти от опасного края. Мне такое напоминание не понадобилось, еще при первом рыке Ипши я вспомнил про осторожность.
Вожак растянулся на берегу реки, сильно перегнулся, одной рукой вцепившись в ошейник Длиннозубой, а другую опустил за край плиты. Мы услышали плеск воды.
– Ну вот и все. Вытаскивай!
Ипша легко поднялась на лапы. Вожак тоже поднялся, в его руках был мокрый комок ткани. Комок истекал водой. Настоящей водой! Я чувствовал ее запах, я почти пробовал ее языком!
Но первой попробовала воду Ипша.
Каждая капля, что падала мимо ее языка, разбивалась о каменную плиту, и звук ударов разносился по всему городу, отражался от стен и возвращался к нам. Капли собирались в тоненький ручеек, обтекали ногу вожака и исчезали за краем плиты. Бегущий в реку ручеек вплетал свой голос в песню падающих капель.
Язык Ипши мелькал все медленнее. Вожак держал комок ткани уже двумя руками, сильно сжимая его. Под гладкой, почти безволосой кожей вожака шевелились мускулы. У воинов-Котов не бывает такого сильного тела, но рядом с воинами-Медведями вожак не казался сильным. Я тоже не кажусь сильным, но те, кто думал, что я слабый, остались в Чаше Крови.
– Ну вот и все, – сказал вожак, выдавливая последние капли. Ипша поймала их на лету, облизнулась и требовательно рыкнула. – Сейчас достану еще, – успокоил ее вожак.
Длиннозубая удовлетворенно вздохнула и легла так, чтобы голова оказалась за краем плиты.
Все повторилось еще раз, и еще, а когда Ипша напилась, вожак посмотрел на нас.
– Ну кто следующий?
Я хотел открыть рот, но вспомнил, что за мной стоят воины-Медведи, и промолчал. Глупо отнимать у них добычу, да и не так сильно мне хотелось пить. Терпел дольше, потерплю еще немного.
– Мерантос? – спросил вожак.
– Мы потерпим, – ответил тот за двоих
Не знаю, осторожничал он или отказался из вежливости, но я тоже отказался, когда вожак обратился ко мне.
– Спасибо за заботу, ребята, – криво усмехнулся он. – Надеюсь, что это забота, а не проверка на живца. – И без клыков оскал вожака был страшным. – Скажи, что я ошибся, Мерантос. Что у меня очередной приступ паранойи. Скажи, и я поверю тебе.
Воин-Медведь покачал головой.
– Ты не ошибся, – очень тихо сказал он. – Ты понял истину: я не хочу пить эту воду первым, но если ты прикажешь...
– Почему? Она же пила. – Вожак качнул головой в сторону Длиннозубой. Даже он не махал руками рядом с ней! У осторожного вожака шкура целее. – И с девочкой все в порядке.
– Она Четырехлапая.
– Ну и что?
Мерантос вздохнул и посмотрел на меня, но я промолчал. Если Медведь сказал коротко и непонятно, пусть теперь говорит понятно и долго. Чужаки могут и не знать, что Четырехлапые сильнее двуногих, что мой Зверь может съесть и выпить то, от чего я-не-зверь могу оставить мир живых. Но рассказать это вожаку так, чтобы он понял, я не сумею. Медведь большой и старый, пусть он рассказывает.
– Вот, значит, как, – задумчиво сказал вожак, когда Мерантос перестал говорить. – А болезни и раны... на вас они действуют так же?
– Да.
– Ладно, стану подопытным кроликом, – вздохнул вожак и повернулся к воде.
– Кем?.. – не понял Мерантос, но вожак махнул свободной рукой и засмеялся.
Потом он смеяться перестал.
Вода лилась по его лицу, груди и животу, а он пил ее и... улыбался. Второй раз он вылил воду себе на голову и радовался так, будто избавился от ошейника.
Игратос с большим интересом смотрел, что делает вожак, иногда к чему-то прислушивался и закрывал глаза. Когда вожак еще раз достал воды, он спросил:
– А это не опасно?
– Что?..
– Обливать себя водой, – пояснил Игратос.
– Не опасно, – засмеялся вожак. – Хочешь попробовать? – и он протянул мокрый комок Медведю.
– Нет!
Оба воина сказали это быстро и громко. Мерантос даже качнулся назад, но потом передумал.
– Ну нет так нет, – пожал плечами вожак. – А пить вы будете или подождете до завтра?
Медведи посмотрели на меня. Взгляд у Мерантоса был таким же тяжелым, как и лапа.
А я-то надеялся, что Медведи первыми попробуют воду в этом странном месте. Вдруг плохая вода не опасна для чужаков.
– Всего одно слово, Симорли, – сказал вожак, глядя мне в лицо. – «Да» – и я достаю тебе свежей воды, «нет» – одеваюсь, и мы идем дальше. Только одно слово...
Я смотрел, как ткань в руке вожака истекает влагой, и думал. Мне очень хотелось сказать «нет», очень хотелось... Но я сказал «да». Смерть уже давно идет по моему следу. Может, сегодня она поймает меня.
Я сказал «да».
Вода не убила меня. Проклятие Повелителей не смогло добраться до этого города. Или Хранители знали, как защищаться от их проклятий.
– Теперь я. – Мерантос шагнул вперед, оттеснив Игратоса.
Не верю, что он так сильно хотел пить, старый воин берег жизнь молодого.
Огромные ладони сложились ковшом под струйкой воды, вобрали ее всю, до последней капли, а потом осторожно поднесли ко рту. Мерантос понюхал ее, долго держал во рту первый глоток... Я не стал говорить, что у воды запах вожака и какой-то странный вкус. Медведи и сами это узнают, когда станут пить. Второй глоток Мерантос сделал не скоро. Он прислушивался к себе, а вода ровно лежала в его ладонях. Я смотрел на эти ладони, а видел моховую кочку, на которой остался чей-то след, что уже наполнился водой. И опять у меня начали болеть глаза. Я быстро заморгал и посмотрел на Игратоса. Тот стоял с закрытыми глазами и тоже к чему-то прислушивался. Когда я снова повернулся к Мерантосу, воды в его ладонях уже не было. Но и тогда он не сразу разрешил пить Игратосу.