- Ползи, Катя – настойчиво уговаривал он.
- З-зачем? – помертвевшими губами еле прошептала я.
Мои ноги меня по-прежнему не слушались, и Миша меня просто волоком тащил на себе.
- Приказ… И там окон меньше.
- Миша, я не могу…
- Соберись, милая, ты все сможешь.
- Брось меня… - трагичным голосом прошептала я.
- Катя, не смеши – прыснул Мишка – не время вроде для веселья. Шевели ногами, страдалица ты моя. Мы уже почти пятнадцать минут тут барахтаемся.
- Да? – удивилась я.
- Да. Ползи…
- Я стараюсь…
- Я вижу – не сдержал улыбки Михаил.
В стену опять что то противно цвикнуло. Я снова испугано втянула голову в плечи и попыталась оглянуться на окно. Но оглядываться назад, лежа на полу оказалось не очень удобно. Мой взгляд попросту скользнул по стене и задержался на картине. С нее на меня сурово взирал мой прадед. Его губы уже не улыбались, а были почему-то укоризненно сжаты. От удивления я даже заморгала глазами.
- Да ползи ты – услышала я возмущенный Мишкин шепот.
- Ползу - огрызнулась я и снова посмотрела на картину.
Я не знаю, что со мной происходило, но на этот раз мне показалось, что рука деда, опирающаяся на меч, как-то неуловимо качнулась. Меч! Это слово пронеслось у меня в мозгу и застряло там. Меч! Меч! Меч! На разные голоса раздавалось оно в голове.
- Миша! – я резко замерла на месте.
- Катя! Я уже устал с тобой бороться. Сейчас просто поднимусь и волоком вытащу тебя отсюда.
- Миша, возьми дедов меч.
- Какой меч, Катя??! Ползи!
- Нужно забрать меч.
- Зачем?? – оторопело вытаращил глаза Михаил.
- Не знаю зачем – огрызнулась я. Нужно и все.
Внизу послышался какой то топот и шум.
- Катя, Миша! – услышала я теть Манин голос.
- Вот черт – прорычал, вскакивая на ноги Мишка.
Он кинулся в угол между шкафами и схватил злополучный меч. Рывком поднял меня на ноги и мгновенно вытолкал в коридор. Снова во дворе раздались выстрелы и снова в стену позади нас что-то мерзко тренькнуло, но мы уже вовсю неслись по лестнице вниз. Дедов меч, зажатый у Миши под мышкой, вовсю гремел по узорчатым перилам. Так под аккомпанемент звука «Тр-р-р…» мы и влетели в гостиную.
Влетели и остолбенели. Наша маленькая гостиная была похожа на небольшой полевой госпиталь. Везде валялись бинты и изорванные простыни. Несколько человек, тихонько матерясь, торопливо делали друг другу перевязки. Весь пол был забрызган кровью. На диване кто-то мучительно застонал. Я присмотрелась. Демьян! Все его лицо было покрыто свежими ссадинами. Спутанные рыжие волосы были в запекшейся крови. Рядом с ним с побелевшим от страха лицом сидела тетя Маня и судорожно прижимала к его груди скомканное окровавленное полотенце. Он прерывисто и неровно дышал. Я кинулась к ним.
Во дворе опять раздалась очередь, и снова стало слышно, как пули впиваются в стены, словно пытаясь пробить их насквозь. Все испуганно присели. А тетя Маня почти завалилась на Демьяна, прикрывая его собой. Демьян открыл глаза.
- Ухожу я, Маня – хрипло прошептал он побелевшими губами.
Тетя Маня громко всхлипнула.
- Никаких ухожу – раздался рядом с нами какой-то неестественно спокойный Мишин голос – Сейчас перевяжем, и все будет в порядке.
Я оглянулась на него. Он стоял позади нас с бледным, как мел лицом, но в глазах читалась такая решимость!
- Это на рану – протянул он мне широкий бинт – не разворачивай, так ложи. Нужно перекрыть доступ воздуха в рану и плотно забинтовать, ему сразу станет легче
Мы с тетей Маней принялись возиться с перевязкой.
- А вы быстро в подвал! – обернулся он к остальным раненым.
- Не, мы туда – указал один из них на дверь – Закрой за нами.
Я посмотрела на них. Перебинтованные, немного испуганные...
- Куда вы? – удивился Михаил – Через дверь же нельзя, по ней же стреляют.
И словно в подтверждение его слов по стене и ставням снова забарабанили пули.
Мы снова все присели. Мозг понимал, что вроде безопасно, мы за стеной, но тело жило своей жизнью, срабатывал природный инстинкт самосохранения и мы каждый раз чуть ли не падали на пол. При каждом шмякающем звуке пули хотелось спрятаться, сжаться, исчезнуть в какой-нибудь щелке, а еще лучше просто проснуться где-нибудь далеко в теплой постельке и подумать про себя: «Фу, какой дурной сон!» Но, к сожалению, это был не сон, а ужасная явь.
На диване снова зашевелился и мучительно застонал Демьян. Его руки беспокойно комкали плед, которым его заботливо укрыла тетя Маня.