Я повернулась к тете Мане.
- Спасибо Вам – сказала я.
- Ну что ты, деточка, за что? – удивилась она.
- За то, что достойно похоронили моего деда.
- Знаешь, Катюша, твоего деда я знала всю свою жизнь, он был очень хорошим человеком. Наша деревня очень маленькая и мы все тут в некотором роде родственники. Так получилось, что мужчины в твоем роду брали себе в жены женщин из нашей деревни. Раньше-то деревня побольше была, это теперь всего шесть дворов осталось. Я тут за многими могилами ухаживаю…
С этими словами тетя Маня отошла к соседним могилам и стала вырывать там траву. Я присела на скамеечку возле могилы. А Миша отправился побродить по кладбищу. Я сидела на скамейке, думала о дедушке и иногда поглядывала в Мишкину сторону.
Сначала Михаил вел себя совершенно нормально, но после посещения нескольких могил его поведение резко изменилось. Почему-то он стал суматошно перебегать от могилы к могиле, что-то там высматривал на надгробиях и лихорадочно записывал себе в блокнот. Причем вел он себя крайне возбужденно. Я даже всерьез начала опасаться за его рассудок.
Оббежав все могилы, Миша вернулся ко мне. Выглядел он довольно странно. Глаза его лихорадочно блестели, волосы торчали во все стороны, и сам он был весь облеплен какими-то колючками и репьями. Я внимательно посмотрела на него, таким возбужденным я его еще никогда не видела. Может быть на него так подействовала прогулка по кладбищу? Так вроде сейчас не ночь и привидения не летают. Да и вообще, за каким чертом он так носится по всему кладбищу? Странный он какой-то. Да, правильно говорят, что хорошо человека можно узнать только со временем…
Между тем Михаил рванул к могилам возле которых копалась тетя Маня. Я ринулась следом за ним. Мне уже самой стало интересно, что же так заинтересовало на них Мишку. Подбежав к ближайшей могиле, он стал лихорадочно отскребать мох с надгробия. Я подошла поближе и стала ему усердно помогать, я испугалась за его руки, ведь он отскребал мох голыми руками и ногтями. Я же подняла с земли какую-то щепку и усиленно скребла вместе с ним. Наконец наши усилия увенчались успехом. Из под мха проступили очертания какого-то изображения. Присмотревшись, я увидела, что на камне выбиты два рыцаря, едущие на одной лошади. Увидев этот рисунок, Миша даже подпрыгнул на месте, быстро сделал какую-то запись в блокноте и кинулся к следующей могиле. Несколько мгновений я остолбенело смотрела ему вслед, а затем кинулась следом за ним. И опять наши действия повторились.
Мы остервенело отскребали мох. Причем я старалась это сделать быстрее него, так как очень беспокоилась за его руки. А Миша думал, что я так тороплюсь-стараюсь и сам, в свою очередь, ускорял темп. Так мы, как два маньяка-отскребальщика, мгновенно расчистили следующее надгробье. Там был изображен такой же рисунок. Увидев опять рыцарей на одном коне Михаил, как мне показалось, даже тихонечко застонал. Честное слово, на него как-то непонятно действовали изображения рыцарей. Раньше я за ним таких странностей не замечала.
Миша опять сделал запись в блокноте, дико огляделся и кинулся к могиле, возле которой копалась тетя Маня. Слава богу, это была последняя могила возле которой он еще не был. Увидев бегущего к ней невменяемого Мишку, тетя Маня выпрямилась, да так и застыла, держа в руке пучок только что вырванной травы. Ее лицо стало испуганным. Она растерянно переводила взгляд с меня на Михаила и обратно.
Мишка не обращая никакого внимания на тетю Маню, подскочил к надгробию.
К счастью, надгробие было чистым. И надпись на нем была видна очень хорошо. Похоже, что эта могила была из относительно свежих и еще не успела обрасти мхом и лишайниками. Но Михаил все равно зачем-то принялся тереть место над надписью своим рукавом. Я подскочила к нему и схватила его за руку, не давая ему испортить одежду. Миша как-то сразу успокоился и как-будто бы пришел в себя.
Я заметила , что изображения рыцарей на надгробии не было. И вообще в могиле была похоронена женщина. Видимо поэтому он и утихомирился. Нет, с этим надо что-то делать, нужно срочно уводить его с этого кладбища.
- Что с тобой, Мишенька? – как можно спокойнее участливо спросила тетя Маня, хотя глаза ее при этом встревожено бегали.
Михаил резко повернулся к нам. И мы увидели его лихорадочно горящие глаза. Он был в крайнем возбуждении, его лицо и шея были покрыты крупными красными пятнами, руки дрожали. Я испугалась. Тетя Маня испугалась тоже.
- Кто похоронен на этом кладбище? – каким-то ненатуральным потусторонним голосом спросил он. На слове «кто» он сделал ударение.