- Да, эффектно, ничего не скажешь… - изумленно протянул Михаил – Ну ты, мать, даешь! Ты случаем не ведьма?
Услышав такое, я немного обиделась и ничего не ответила ему. С утра меня испугало «привидение». Во дворе некормленая собака. Этот дрыхнет без задних ног. Я одна вынуждена заниматься всеми хозяйственными делами! Ловить его листочки! А меня еще и ведьмой называют!
Положив на письменный стол пойманные мною бумажки, я демонстративно повернулась к Мише спиной и молча пошла к двери. Вне себя от злости я резко открыла дверь кабинета. В комнату сразу же ворвался сквозняк и яростно загудел.
И не успела я переступить порог, как дверь от сквозняка захлопнулась так резко, что я со своими сорока пятью килограммами мгновенно оказалась в Мишкиной спальне.
Я присела на кровать, потирая ушибленное место, и чуть не заплакала. Но долг оказался превыше всего – во дворе ждала еду голодная собака. Собрав все свое мужество в кучку, я двинулась в подвал.
Уже в подвале я спохватилась, что не взяла с собой ключи. Обругав себя самыми последними словами, я толкнула первую попавшуюся дверь. К моему удивлению, она открылась.
Сухой корм для собак я нашла очень быстро. Оказывается, его на полке был весьма приличный запас. Правда, расфасован он был в довольно-таки большие пакеты. Разрезать упаковку мне было нечем, поэтому я сдуру взяла целый пакет и, пошатываясь под его тяжестью, выбралась из кладовки. Я собиралась отнести его на кухню.
Неожиданно пакет в моих руках стал заваливаться набок, и под его тяжестью меня понесло на противоположную стену. Стараясь не удариться лицом, я героически развернулась и боком припечаталась к стене. Под нашей тяжестью (моей и судорожно обнимаемого мною пакета) в стене что-то щелкнуло и она почему-то пришла в движение. И я провалилась сквозь нее, при этом крепко прижимая к себе пакет с кормом.
Все произошло так быстро, что я не успела ни вскрикнуть, ни испугаться.
Я тихонько лежала на полу и прислушивалась к своим ощущениям – интересно, все ли кости у меня целы? На мне лежал тяжеленный пакет с кормом, который я по-прежнему обнимала обеими руками. Его тяжесть мешала мне сосредоточиться.
Глаза мои невидяще смотрели в потолок, с которого черными клочьями свисала длинная паутина и легонько раскачивалась в воздухе.
В это время на лестнице послышались шаги.
- Катя, ты здесь? – услышала я Мишкин голос.
Но так как в этот момент я отчаянно боролась с мешком, пытаясь столкнуть его с себя, ответить членораздельно у меня не получилось. Мешок оказался настолько тяжелым, что мне даже было трудно дышать. Поэтому вместо слов у меня получалось какое-то мычание.
Миша пошел на мое мычание. Увидев меня, он на мгновение остолбенел. Затем рывком легко откинул мешок в сторону, подхватил меня на руки и бережно, как драгоценную ношу, понес меня из подвала. Лицо его при этом было жутко встревоженным.
Осторожно уложив меня на диван в гостиной, он стал сосредоточенно меня ощупывать, проверяя, нет ли у меня переломов. Я попыталась увернуться от цепких Мишкиных рук, но не тут то было. Михаил сделал зверское лицо и рявкнул на меня:
- Лежи спокойно! Не мешай!
Я мгновенно присмирела и решила дотерпеть осмотр до конца.
- Где болит? Чем ты ударилась? – озабоченно допытывался он.
Услышав это, я старательно прислушалась к своему организму, чтобы максимально честно ответить на Мишкины вопросы. К моему удивлению никаких болей я не ощутила. Мой организм чувствовал себя просто превосходно, невзирая на все мои сегодняшние приключения. И вообще, по-моему, он нагло отдыхал, лежа на диване и даже, кажется, вовсю наслаждался Мишкиным обществом.
- Все, хватит! У меня ничего не болит – сказала я Мишке и резко села.
То ли от быстрой смены положения тела, то ли от всех сегодняшних переживаний, но в глазах у меня почему-то потемнело, в голове зазвенело и я стала заваливаться набок.
Миша мгновенно меня подхватил и как опытный санитар, опять бережно уложил на подушки.
- Ну что это за горе такое луковое! Ну, никогда же меня не слушается! – громко запричитал он, выбегая на кухню.
Некоторое время Михаил активно чем-то гремел на кухне, что-то там искал. Затем вернулся и зачем-то сунул мне под нос ватку с нашатырным спиртом. Неожиданно вдохнув резкий запах нашатыря, я отпрянула и широко раскрыла глаза. Я уже почти собралась выдать Мише все, что я думаю по поводу его лечения, но увидев его обрадованное лицо, я замолчала. Все-таки человек старался, спасал меня. Нельзя же ему на его заботу отвечать черной неблагодарностью. И вместо ругани я сказала: