- Спасибо.
Михаил обрадовался еще больше и нахлобучил на мой лоб мокрое полотенце. Это было уже слишком, но я решила стерпеть и это. А он все не успокаивался.
- Как ты себя чувствуешь – озабоченно спрашивал он меня, одновременно поправляя подо мной подушку.
- Хорошо – еле сдерживаясь, стиснув зубы, отвечала я ему.
Тонкие струйки воды с мокрого полотенца медленно стекали по моим вискам и собирались лужицей под затылком. Но я мужественно терпела.
- Тебе не холодно? – заботливо спрашивал он, укрывая меня пледом до самого подбородка.
Я скрипела зубами и молчала. Под пледом и с мокрым полотенцем на голове мне было ужасно жарко. Страшно хотелось послать Мишку куда подальше, но я не могла этого сделать. Я боялась его обидеть.
- И как тебя угораздило упасть – сокрушался Миша.
– И зачем ты поднимала этот пакет, если он тебе не по силам – не унимался он.
Слушая это, я с тихой завистью посмотрела на мускулистые Мишкины руки. Хорошо ему говорить! Вот если бы у меня были такие руки – со мною тоже ничего бы не случилось. Не барахталась бы я под этим мешком, а легко отнесла бы его куда угодно или даже упаковку смогла бы открыть без всяких там ножниц. Просто разорвала бы голыми руками… И не выслушивала бы сейчас глупые Мишины вопросы и не лежала бы под жарким пледом с мокрой тряпкой на голове…
Я подняла свою руку и с огорчением посмотрела на то место, где у меня должны были бы перекатываться могучие Мишкины бицепсы. Моя рука была отвратительно тонкой и напоминала дохлую птичью лапку. Я вздохнула и с сожалением засунула свою хилую руку обратно под плед.
В это время из кухни опять вернулся Миша. На этот раз со стаканом воды.
- На, попей водички – заботливо сказал он, аккуратно приподнимая мою голову и поднося стакан к моим губам.
Пить мне не хотелось совсем. Я нехотя сделала один глоток и попыталась закрыть глаза, надеясь, что Мишка от меня отвяжется. Но он не унимался.
- Пей, пей. Тебе нужно попить – уговаривал он меня – Это полезно.
Так он влил в меня целый стакан. Я легла. От выпитой на голодный желудок воды меня замутило и мне по-настоящему стало плохо. Так, надо прекращать все это безобразие! Сколько можно! Своей заботой Миша сегодня просто сведет меня в могилу!
Я решительно сняла с головы полотенце, откинула в сторону плед и твердо сказала Мишке:
- Все, со мной уже все в порядке! Я сейчас поднимусь, и ты это воспримешь совершенно спокойно. Не надо суетиться и причитать надо мной! Я здоровая молодая девушка с очень крепким организмом. Ты все понял? – в конце почти прошипела я.
Михаил от неожиданности сглотнул, сделал изумленное лицо и ошеломленно кивнул головой.
- Понял – прошептал он – Но…
- Никаких «но» - повысив голос, категоричным тоном возразила я – Спасибо за заботу, ты мне очень помог и я тебе за это очень благодарна. Но сейчас я уже выздоровела и чувствую себя просто превосходно! Это понятно?
- Понятно – сникшим голосом ответил Миша, комкая в руках мокрое полотенце.
Мне его было очень жаль, но я не могла остановиться, инстинкт самосохранения оказался сильнее. Я нарочито медленно села на диване, так же медленно поднялась с него, всем своим видом демонстрируя Михаил свой пышущий здоровьем организм. Что бы еще больше убедить его в своем абсолютном здоровье, я натянуто улыбнулась такой широкой улыбкой, что у меня даже свело скулы.
Но Миша почему-то мне не поверил. Расставив руки, как-будто бы я могла упасть, он озабоченно попытался подскочить ко мне.
- Стоять! – громовым голосом скомандовала я.
Михаил замер с растопыренными руками и с изумлением уставился на меня.
- Ну, ты даешь! – удивленно произнес он и опять попытался подойти ко мне.
- Не смей трогать меня своими ручищами – взвизгнула я – Я уже хорошо себя чувствую!
- Ладно, ладно – замахал руками Миша, отступая на шаг – Только успокойся…
Высоко подняв мокрую голову, вся потная, я гордо прошествовала мимо него на кухню. Мишка настороженно двинулся за мной.
- У меня собака еще не кормлена, а ты тут со своими глупостями… - высокомерно заявила я, открывая холодильник и выискивая, что бы такое скормить нашему песику.
- Собака не кормлена? – переспросил Миша и вдруг неожиданно, совершенно неприлично заржал во весь голос.
От неожиданности я уронила кусок колбасы, который уже держала в руках и строго уставилась на него. Мишка заржал еще громче. Я смотрела на него и начинала закипать от негодования. Вдруг Михаил резко перестал смеяться и совершенно нормальным голосом сказал: