Михаил спокойно шел позади меня и старательно освещал своим фонариком пол тоннеля. Тоннель был не очень широким. Наверное, если бы Миша расставил руки в стороны, он бы смог ими коснутся обеих стен. Было видно, что подземный ход построили очень и очень давно. В некоторых местах красные кирпичи, из которых был сложен свод, почернели от времени и раскрошились. От этого свод казался каким-то выщербленным. Я шла, с опаской глядела на потолок и боялась нечаянно сильно стукнуть по нему шваброй. Я опасалась, что от моего удара свод может рухнуть. Под ногами хрустели обломки кирпичей, и приходилось идти очень осторожно, чтобы не оступится. От этого напряжения мои руки одеревенели окончательно, и швабра неуправляемо начала мотаться у потолка, угрожая разрушить его. Но я не хотел сдаваться. Я изо всех сил делала вид, что у меня все в порядке, и усиленно пыталась справиться с беснующийся шваброй. Из-за этого я так резко снизила скорость, что Миша, который шел сзади и внимательно разглядывать окружающий пейзаж, натолкнулся на меня. Мгновенно оценив ситуацию, он выдернул из моих слабеющих рук швабру и отбросил ее далеко назад. Гулкое эхо прокатилось по тоннелю. Из-за этого кое-где со свода начали осыпаться кусочки кирпичей.
Я с испугом втянула голову в плечи. Потом неожиданно для себя повернулась к Михаилу и уткнулась лицом в его грудь. Миша мгновенно обнял меня обеими руками. Фонарик, который он держал в руке, оказался за моей спиной. Как только я прислонилась щекой к его груди, противная паутина, висевшая на Мише, сразу же прилипла к моему лицу. От неожиданности я резко отшатнулась назад и выбила фонарик из Мишкиных рук. Он с шумом рухнул на пол, раздалось тихое треньканье, и фонарик погас.
Мы с Мишей очутились в кромешной темноте где-то, возможно, глубоко под землей. Проем в стене давно закрылся и мы, практически оказались погребенными заживо в этом тоннеле. Вокруг было очень тихо. Лишь время от времени звенящая тишина нарушалась каким-то тихим шуршанием. Вероятно, это осыпалась состарившаяся кирпичная крошка со стен и потолка. Мне стало безумно страшно и я крепко схватила Мишу за руку.
- Где твой фонарик? – шепотом спросил он меня.
- У меня на поясе – также шепотом ответила я
- Ну так включи его…
- …
Повисла пауза, во время которой я судорожно пыталась найти кнопку на своем фонарике. Правда, я не было уверена, что этот фонарик включался именно кнопкой. Перед походом в тоннель я забыла посмотреть, как это делается. Наконец Миша не выдержал.
- Дай сюда – сказал он и выхватил фонарик из моих рук.
А так как было очень темно, он не подрасчитал силу своего рывка. Фонарик висел на моем поясе, вернее на моем шарфе. И когда Мишка рванул фонарик к себе, получилось, что он резко потянул и меня вместе с ним. На какое-то мгновение я почувствовала что взлетаю. Мои ноги резко оторвались от земли. Я взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие, но не тут то было. Сила тяжести оказалась сильнее меня, и взмыв в воздух подобно птице, я все же резко приземлилась… на Михаила, который в этот момент никак не ожидал нападения на свою персону. В результате мы с Мишей свалились на пол, как спелые груши.
Легкое эхо опять покатилось по тоннелю и со всех сторон опять послышалось тихое шуршание. Обмерев от ужаса, я лежала на Мишке и прислушивалась к журчанию каменных ручейков. Мелкий камушек отвалился со свода прямо над нами и гулко шмякнул по шляпе на моей голове. Я испуганно охнула и основательно залегла на Михаила. Он сразу же меня обнял обеими руками. Вероятно, он хотел меня утешить-успокоить. Но его объятия мне как-то не очень понравились. Они явно нарушали мой суверенитет и независимость. У меня появилось подозрение, что у Мишки уж слишком явно развит хватательный рефлекс. Стоит мне только оказаться в опасной близости от него, как он сразу же сгребает меня в охапку. Поэтому, чтобы доказать свою гордую независимость, я начала возмущенно отбиваться от его рук. Но так как я находилась в очень неудобном положении, вместо царственных движений у меня получалось какое-то жалкое барахтанье, что еще больше раззадорило Мишу. Покрепче обхватив меня руками, он повернулся на бок так, что я в результате оказалась лежащей в его объятиях, и принялся неистово целовать меня. Может быть мне и было бы удобно в его объятиях, но как на зло в мой правый бок впился острый камушек. Я попыталась осторожно от него отодвинутся, но не тут то было. Камушек впился в меня надолго и основательно. Это сразу же испортило весь мой романтический настрой. А еще представив себе грязное Мишкино лицо, я просто пришла в ужас и с силой оттолкнула от себя Михаила.