"Если твой Владыка Хронос так могуч, почему он не сразит царя перуном? Зачем ему понадобился корабельный мастер?"
Нои пожал плечами.
"Не мне задавать вопросы Ему. Все, что мое, - Его. Весь мир - Его. Я был учеником во Храме всю мою жизнь, и таким плохим, что не стал жрецом. И я нарушал многие Его законы. Но я не могу отказаться, если Он призывает меня. Что я буду за человек? Ну-ка, ответь мне!" "Ты будешь живым человеком", - сказала она. "Без Бога жизни нет!" - Он увидел отчаяние в ее темных глазах, увидел, как оно родилось в сверкающих слезах, которые заструились по ее щекам.
"А как же я и дети? Жена изменника разделяет его кару. Об этом ты подумал? Ты хочешь увидеть, как твои дети сгорают в пламени?"
"Нет!" - Это был вопль безмерной муки. "Тебе нужно уехать отсюда, любимый. Нужно! Сегодня я говорила с Бали. Он сказал, что у него для тебя есть кое-что. И чтобы ты пришел к нему завтра вечером".
Они проговорили больше двух часов, строили планы, а потом Нои закрылся в своей тесной молельне и простоял там на коленях до утренней зари. Он взывал к Богу освободить его, но когда по небу разлилось розовое сияние, он твердо знал, что должен сделать... Пойти в Храм и обличить царя. И вот он все исполнил... и его ждет смерть.
- Ты изволишь поесть или выпить, высочайший? - спросил трактирщик.
- Что-что? А-а! Вина. Лучшее, какое у тебя есть.
- Слушаюсь, высочайший. - Трактирщик поклонился и отошел. Нои не заметил этого, как не заметил и его возвращения, как не заметил поставленные на стол перед ним кувшин и чашу. Трактирщик кашлянул. Нои подскочил, потом порылся в кошеле и бросил ему на ладонь большую серебряную монету. Трактирщик отсчитал сдачу и положил на стол. Нои даже не посмотрел на деньги и машинально налил себе вина. Оно было с юго-запада, густое и веселящее сердце. Он осушил чашу и вновь ее наполнил.
За окном прошли два Кинжала, прохожие расступались, толкали друг друга, лишь бы избежать прикосновения к рептилиям. Нои отвел глаза и выпил еще вина.
Напротив него за стол сел новый посетитель. - Узнаешь будущее наперед, наверняка разбогатеешь, - сказал он, раскладывая перед собой ряды камешков.
- У меня нет нужды гадать о будущем, - ответил Нои. Тем не менее гадальщик взял из сдачи две маленькие серебряные монетки и смешал камешки.
- Выбери три, - сказал он.
Нои хотел было прогнать его, но тут в трактир вошли два Кинжала, и он судорожно сглотнул.
- Что ты сказал? - спросил он, поворачиваясь к гадальщику.
- Выбери три камня, - повторил тот, и Нои нагнулся над камешками так, что капюшон совсем съехал ему на лицо. - Теперь дай мне руку! - приказал гадальщик.
Пальцы у него оказались длинными и тонкими. И холодными, как лезвие ножа. Несколько секунд он разглядывал ладонь Нои.
- Ты сильный человек, но это видно и без моего особого дара, - объявил он с усмешкой. Он был молод, с орлиным Профилем и глубоко посаженными карими глазами. - И ты сильно встревожен.
- Нисколько, - прошептал Нои.
- Странно! - внезапно сказал гадальщик. - Я вижу дорогу, но ведет она не по воде и не по суше. Вижу человека с молнией в руке и смертью в темных пальцах. Я вижу воду... она прибывает...
Нои отдернул руку.
- Деньги оставь себе, - прошипел он, поглядел в глаза гадальщика и увидел в них страх. - Какая же это дорога, если ведет она не по воде и не по суше? - заметил он, выдавливая на губы улыбку. - Что ты за гадальщик?
- Хороший, - сказал тот вполголоса. - А ты можешь успокоиться: они ушли.
- Кто? - спросил Нои, не решаясь поднять глаза.
- Рептилии. Тебе угрожает страшная опасность, друг мой. Тебя преследует Смерть.
- Смерть преследует всех нас. И никому не дано ускользать от нее вечно.
- Справедливо. Не знаю, куда ты отправляешься, и не хочу знать. Но я вижу неизвестный край и серого всадника. Его руки держат великую силу. Он повелитель грома. Он гибель миров. Не знаю, друг он или враг, но ты связан с ним. Остерегайся.
- Остерегаться поздно, - сказал Нои. - Не выпьешь ли со мной?
- Твое общество, мне кажется, слишком для меня опасно. Оставайся с Богом!
5
Бет Мак-Адам спрыгнула с фургона, пнула сломавшееся колесо и отвела душу в длинном красочном ругательстве. Ее сын и дочка сидели, свесив ноги за опущенный задний бортик, и молча давились от смеха.
- Чего от тебя и ждать было? - буркнула Бет. Деревянный обод проломился, и железный слетел с него. Она снова пнула колесо. Сэмюэль сунул кулак в рот, но звонкий смех вырвался-таки наружу. Бет свирепо обогнула фургон, но мальчик уже перебрался за наваленный там скарб, и она не сумела до него дотянуться.
- Паршивец желторотый! - закричала она, и тут начала смеяться Мэри. Бет накинулась на нее: - По-вашему, очень смешно застрять здесь, когда кругом волки и... и львы-великаны?
Лицо Мэри испуганно вытянулось, и Бет тотчас охватило раскаяние.
- Прости, деточка. Никаких львов тут нету. Я пошутила.
- Честное-пречестное слово? - спросила Мэри, оглядывая равнину.
- Ну да. Да и отыщись тут лев, он побоится сюда сунуться, а уж тем более, когда твоя мать зла на весь свет! А ты, Сэмюэль, вылазь оттуда, пока я вам головы не поотрывала и волкам не скормила!
Его белобрысая голова возникла над комодом.
- Мам, ты ж меня не выдерешь?
- Не выдеру, паршивец. Помоги Мэри выгрузить котелок и посуду. Мы устроим тут привал и подумаем, как сменить колесо.
Дети начали собирать хворост для костра, а Бет села на камень и уставилась на колесо. Придется полностью разгрузить фургон, а потом так или эдак приподнять его и так или эдак заменить сломанное колесо на запасное. С колесом она справится, но сумеют ли дети удержать рычаг? Сэмюэль очень сильный для своих семи лет, но ему не хватает умения сосредоточиться на порученном ему деле, а Мэри в свои восемь тоненькая как былинка, и ей просто не хватит силы... Но выход должен найтись... он же всегда находится!
Десять лет назад, когда ее пьяный отец избил до смерти ее мать, двенадцатилетняя Бет Ньюсон взяла кухонный нож и, когда он заснул, перерезала ему горло. Потом с семью серебряными обменными монетами прошла семьдесят миль до поселка Мика и сочинила жуткую историю о нападении разбойников на их ферму. Три года по распоряжению комитета она жила у Сета Рида и его жены, которые обращались с ней как с рабыней, а в пятнадцать лет наметила себе в женихи могучего лесоруба Шона Мак-Адама. Где было бедняге устоять против ее больших голубых глаз, длинных белокурых волос и соблазнительного покачивания бедрами! Бет Ньюсон с ее широкими густыми бровями и крупным носом назвать красавицей было никак нельзя, но, прах ее побери, она умела распорядиться тем, чем ее одарил Бог. Шон Мак-Адам рухнул перед ней, как бык под обухом, и через три месяца они поженились. Через семь месяцев родилась Мэри, а год спустя - Сэмюэль. Прошлой осенью Шон решил перебраться с семьей на юг, и они купили фургон у менхира Гримма и отправились в путь, полные самых радужных надежд. Но первый город на их пути встретил их вспышкой "красной смерти". Они тут же уехали, но через несколько дней могучее тело Шона покрылось красными гноящимися язвами, под мышками вздулись бугры, и каждое движение причиняло боль. Они разбили лагерь на травянистой вершине холма, и Бет ухаживала за ним дни и ночи. Однако при всей своей чудовищной силе Шон Мак-Адам проиграл бой за жизнь, и Бет похоронила его на склоне холма. И тут же заболел Сэмюэль. Измученная Бет ухаживала за мальчиком, не смыкая глаз. Не отходила от его постели и промывала язвы влажной тряпочкой. Мальчик поправился, и через две недели от язв не осталось и следа.