- Но они творения дьявола, Господи.
"Да, но я дам им случай спасти их души. Отправляйся в город, войди в Храм и вновь призови меня, и я укажу тебе, что делать".
- А как же Великая Блудница? Ее необходимо уничтожить!
"Не пытайся спорить со мной! - загремел Пендаррик. - В свой час я сокрушу ее. Иди в Храм, Никодим. Найди Золотые Свитки, спрятанные под алтарем".
- Но если Блудница попробует воспрепятствовать мне? "Тогда убей ее и всех ее присных".
- Да, Господи. Как повелишь. А Меч?
"Мы поговорим снова, когда ты исполнишь порученное тебе".
Лицо стало прозрачным и исчезло. Пастырь поднялся с колен.
На душе у него было легко.
Наконец-то он обрел своего Бога!
30
Вернувшись в новый дом, Бет, к великой своей радости, не нашла там никаких повреждении, оставленных землетрясением. Поля ниже все еще зияли трещинами и провалами, и упало несколько деревьев, но склон холма, который Бык выбрал для постройки ее дома, остался цел и невредим. Рыжий всадник ухмыльнулся Бет.
- Если ты скажешь: "Я же говорил!" - я проломлю тебе голову, Бык! пригрозила Бет.
- Да чтоб я? Даже в голову не приходило! - Он привязал лошадь и помог Бет внести в дом раненого Стейнера.
- Я и сам дойду! - пробурчал Стейнер.
- Чтобы швы еще раз лопнули? Нет уж! - отрезала Бет. - А теперь придержи язык!
Бык с детьми переносили вещи с фургона, а Бет затопила железную печку и поставила томиться кастрюлю с бар-керовкой. Когда небо потемнело. Бык встал.
- Пора вернуться к менхиру Скейсу, - сказал он. - Уж конечно, там дела невпроворот. Может, вам что-нибудь привезти завтра?
- Если в городе что-то осталось, я бы не отказалась от мешочка соли.
- Привезу. И вяленого мяса тоже. Припасов, как погляжу, у вас маловато.
- У меня маловато обменной монеты, Бык. Придется взять у тебя в долг.
- Да вы не стесняйтесь, - ответил он. Она смотрела, как он вскочил на лошадь и ускакал. Потом покачала головой и позволила себе улыбнуться. Вот из него вышел бы неплохой муж, подумала она. Он заботливый, сильный и к детям привязался. Но перед улыбающимся лицом Быка возникло лицо Йона Шэнноу.
- Дурак ты, Шэнноу, дьявол тебя возьми, - прошептала Бет.
Мэри с Сэмюэлем сидели у печки. Голова Сэмюэля прижималась к стене. Глаза у него были закрыты. Бет взяла его на руки, он открыл глаза и уронил голову ей на плечо.
- Спать пора, паршивец, - сказала она, отнесла его в заднюю комнату и положила на кровать. Раздевать не стала, а только сняла с него башмаки и укутала одеялом.
Мэри вошла следом за ней.
- Я не хочу спать, мам. Можно я посижу еще немножко?
Бет посмотрела на припухшие глаза девочки.
- Можешь лечь рядом с братом, а если через час еще не уснешь, то приходи посидеть со мной.
Мэри смущенно улыбнулась, забралась под одеяло и тут же уснула крепким сном.
Бет вернулась в большую комнату подложила дров в печку и вышла на крыльцо, где Бык соорудил скамью из обтесанной до гладкости половины расколотого вдоль бревна. Она откинулась на спинку, глядя на залитую лунным светом долину. Стена рухнула почти целиком, хотя отдельные ее куски все еще торчали, точно щербатые зубы. Она вздрогнула.
- Приятная ночка, - сказал Стейнер, подходя, и сел рядом. Лицо у него было бледным, только под глазами чернели круги.
- Дурень ты! - сказала Бет.
- А вы при луне красивы, как картинка, - ответил он.
- Если не считать носа, - отрезала она. - И нечего ко мне подлизываться, Клем Стейнер. Даже позволь я, тебя это наверняка убьет.
- Пожалуй, - согласился он. Бет продолжала всматриваться в далекий горизонт, и Стейнер спросил: - О чем вы думаете?
- О Шэнноу. Хотя тебя это никак не касается.
- Влюбились в него?
- Какой же ты настырный, Стейнер!
- Значит, да. Могли бы сделать выбор и похуже, хотя как-то не верится, что вы будете разъезжать по белу свету, ища неведомый город, которого не существует.
- Ты прав. Может, мне за тебя выйти?
- А что? Неплохая мысль, фрей Мак-Адам, - отозвался он с улыбкой. - Я ведь очень даже хороший.
- Что-то ты всегда прятал этот свет под спудом! - заметила она сердито. Он засмеялся:
- Как посмотрю, нос и вправду великоват! Бет засмеялась и расслабилась. Клем вытянул раненую ногу и начал ее растирать.
- А Шэнноу про ваше чувство знает? - спросил он негромко и очень серьезно.
Бет проглотила злобную отповедь.
- Я ему дала понять. Но он не способен измениться. Вот как ты.
- Я-то изменился, - сказал Клем. - И больше не хочу быть пистолетчиком. На дьявола мне такая слава! У меня был отец, который бил меня чем ни попадя и приговаривал, что из меня ничего путного не получится. Так, наверное, я только и делал, что старался доказать, как он ошибался. А теперь мне все равно.
- Ну, и что ты будешь делать?
- Найду хорошую жену. Буду растить детей и кукурузу.
- Значит, для тебя еще есть надежда, Клем Стейнер.
Он собирался ответить, как вдруг заметил двух всадников, направляющихся к дому.
- Странная парочка! - сказала Бет. - Взгляни-ка, в лунном свете их волосы выглядят совсем белыми.
* * *
Шэнноу не оставляла тревога. Сны расстроили его, но хуже того: с той минуты, как они поехали дальше, его не оставляло ощущение, что за ним следят. Снова и снова он поворачивался в седле и оглядывал горизонт или менял направление, спешиваясь перед гребнем каждого холма.
Теперь город был уже совсем близко, и все-таки тревожное ощущение не исчезало.
- Что вас беспокоит? - спросил Нои. - Ведь мы могли бы добраться до города уже давно.
- Сам не знаю, - признался Шэнноу. - Почему-то мне не по себе.
- Не больше, чем мне на спине этой лошади, - отозвался Нои.
Из куста впереди выскочил кролик, и пистолеты Шэнноу уже нацелились на него. Иерусалимец выругался и ударил жеребца каблуками.
Город был окружен высокой стеной, но недавние землетрясения испещрили трещинами и ее. Ворот не оказалось, но когда они въезжали в проем, Шэнноу заметил в плитах глубокие выемки, в которые некогда были вделаны петли.
- Ворота, - сообщил ему Нои, - были из дерева и бронзы с изображением львиной головы на каждой створке. А за ними начиналась улица Златокузнецов, которая вела в квартал Ваятелей. Мой дом был совсем рядом.