Прохожие на улицах останавливались и смотрели на всадников. Но без враждебности, а только с любопытством. Женщин, заметил Шэнноу, было гораздо больше, чем мужчин. Все высокие и статные. Одежда на них почти вся была из кожи, богато вышитая.
Он остановил коня.
- Я ищу Черную Госпожу, - сказал ой с поклоном, снимая шляпу.
Женщина, стоявшая ближе всех к нему, улыбнулась и указала на восток:
- Она в Высокой башне с Оширом.
- Да пребудет с вами мир Божий, - сказал ей Шэнноу.
- Закон Единого да будет вам покровом, - отозвалась она.
Копыта их лошадей цокали по каменной мостовой.
- В мое время в этот квартал никакие животные не допускались. Запах навоза не очень тешил ноздри живших тут, - сообщил Нои.
Перед ними возникло согбенное искалеченное существо, и в памяти Шэнноу молниеносно возник Шэр-ран. Его жеребец встал на дыбы, но он его успокоил ласковыми словами.
- Бедняга, - сказал Нои, когда они пустили своих лошадей дальше шагом.
Улица расширилась, превратилась в величественную, окаймленную статуями перспективу, которая, прямая как стрела, вела к высокому дворцу из белого мрамора.
- Летний дом Пендаррика, - объяснил Нои. - В него включен и Храм.
Они подъехали к колоссальной лестнице, более чем в сто шагов шириной, полого поднимающейся к гигантской арке.
- Царские ступени, - сказал Нои.
Как и перспективу, лестницу обрамляли статуи, изваянные из мрамора, каждая с мечом и скипетром в руках. Шэнноу ударил жеребца каблуками и въехал на лестницу. Нои спешился и пошел за ним, ведя кобылу на поводу. Когда Иерусалимец поднялся к арке, из тени навстречу ему вышла стройная темнокожая женщина. И Шэнноу вспомнил минуту, когда увидел ее в первый раз - когда она уносила своего сына с остова воскрешенного и вновь погибшего "Титаника".
- Амазига? Вы - Черная Госпожа? - сказал он, сходя с седла.
- Она самая, Шэнноу. Что вы здесь делаете? - Он заметил напряжение в ее голосе. Отсутствие теплоты в ее взгляде.
- Я такой нежеланный гость?
- Здесь нет носителей зла, чтобы вы могли с ними разделаться, даю вам слово.
- Я здесь не за тем, чтобы убивать. Или вы считаете меня отпетым злодеем?
- Тогда скажите, зачем вы здесь?
Шэнноу заметил в густой тени арки у нее за спиной какое-то движение. Оттуда вышел молодой человек. Когда-то он, видимо, был удивительно красив, но теперь его лицо словно опухло, а плечи горбились. Шэнноу виновато отвел глаза от уродства юноши.
- Я задала вам вопрос, Йон Шэнноу! - сказала Амазига Арчер.
- Я приехал предупредить вас о надвигающейся опасности и еще поглядеть на Меч Божий. Но было бы приятнее поговорить не на улице, а в доме.
К арке приблизился Нои, увидел Амазигу и низко поклонился.
- Это мой спутник Нои-Хазизатра. Он из Атлантиды, Амазига, и, думаю, вам следует его выслушать.
- Идите за мной, - сказала она, повернулась на каблуках и широким шагом исчезла под аркой. Искалеченный юноша молча последовал за ней, Шэнноу и Нои шли сзади. Они оказались в большом квадратном дворе. Амазига пересекла его, обойдя круглый фонтан, и направилась дальше в огромный вестибюль. Шэнноу привязал лошадей во дворе и вошел во дворец. Там стояла мертвая тишина, и их шаги будили жутковатое эхо.
Поднявшись по высокой винтовой лестнице, они очутились в комнате, где Амазига уже сидела за столом из красного дерева, заваленным бумагами, свитками и книгами. Она выглядела моложе, чем помнилось Шэнноу, но ее глаза, казалось, были исполнены невыразимой печали.
- Говорите, Иерусалимец, а затем оставьте нас в том недолгом покое, на какой мы еще можем надеяться.
Шэнноу глубоко вздохнул, подавляя гнев. Не торопясь он рассказал ей про нападение на городок в Долине Паломника, об их бегстве за разрушившуюся стену. Он описал женщину Шаразад, рассказал о Пастыре и о том, что ее со страхом считают злой богиней. И он рассказал ей про Пендаррика. Она слушала не перебивая, но ее интерес пробудился только, когда заговорил Нои. Она задавала ему резкие вопросы, но его кроткие ответы как будто ее удовлетворили. Наконец, когда оба они умолкли, она попросила урода принести вина. Ни Шэнноу, ни Нои не посмотрели в его сторону. Едва он ушел, как Амазига впилась глазами во Взыскующего Иерусалима.
- Вы знаете, что с ним происходит?
- Он превращается во льва, - ответил Шэнноу, глядя ей прямо в глаза.
- Откуда вам это известно?
- Я повстречал человека, которого звали Шэр-ран, и с ним происходило такое же ужасное преображение. Он спас меня, оказал мне помощь, когда я в ней нуждался, исцелил мои раны.
- Что с ним случилось?
- Он умер.
- Я спросила, что с ним случилось? - гневно повторила Амазига.
- Я его убил, - ответил Шэнноу.
Ее глаза стали ледяными, и Нои похолодел от ее улыбки.
- Знакомая история, Шэнноу! В конце-то концов, много ли наберется рассказов о Иерусалимце, в которых он не убивает кого-нибудь? Сколько общин вы уничтожили за последнее время?
- Не я уничтожил вашу общину. Это сделал Саренто, когда отправил "Титаник" в плавание. Я же просто замкнул энергию Материнского Камня. Но я не стану спорить с вами, госпожа, или обсуждать мои поступки. Я продолжу поиски Меча.
- Ни в коем случае, Шэнноу! Вы не должны к нему приближаться! - Она просто шипела. - Вы не понимаете!
- Я понимаю, что врата между прошлым и настоящим должны быть закрыты. Быть может, их закроет Меч Божий. Если нет, в катастрофе, которая постигнет Атлантиду, погибнем и мы.
- Меч Божий - не спасение, которого вы ищете. Поверьте мне!
- Я уверюсь в этом только, когда увижу его, - решительно ответил Шэнноу.
Амазига подняла руку из-под стола. Она держала адский пистолет. И, взведя курок, прицелилась в Шэнноу.
- Обещайте мне не приближаться к Мечу или умрите! - крикнула она.
- Шрина! - донесся голос от двери. - Довольно! Убери пистолет.
- Ты не понимаешь, Ошир. Не вмешивайся!
- Понимаю достаточно, - ответил человеко-зверь, неуклюже подходя к столу и ставя на него серебряный поднос. Его изуродованная рука сомкнулась на пистолете и осторожно вынула оружие из ее пальцев. - Ничто из твоих рассказов об этом человеке не указывает, что он - носитель зла. Почему ты хочешь убить его?