Квартира была, в общем-то, обычной. Прихожая, кладовка, гостиная, кухня:
Гостиная находилась в углу дома, и поэтому два окна давали огромное количество света. Посреди комнаты стоял большой круглый стол. И вообще, всё в комнате было настоящее, деревянное, живое. Кресло, комод, шкаф, кровать, а в углу, о боже! - его мечта: старое витое кресло-качалка, с клетчатым пледом на спинке. Паша сразу представил, как глава семьи вечерами, покачиваясь в качалке, курит трубку и слушает Бетховена Отец Лены служил пожарным. Совсем еще не старый полковник. Выглядел он подтянутым, движения его не были грузными, как у большинства пенсионеров. Седые волосы, кое-где пробивавшиеся наружу, как и ожег на кисти левой руке, говорили о том, что медали "за отвагу на пожаре", "за личное мужество", и за что-то еще получены отнюдь не к юбилею. Об этом Павел узнал от Лены. Она часто рассказывала об отце, и эти рассказы Паше нравились.
- А вот и наш прекрасный прынц. Здравствуйте, молодой человек. Меня зовут Тимофей Валерьянович, а это папа, Александр Валерьянович. С мамой, как я понимаю, вы уже знакомы.
- Не пугайтесь, Паша, - сказала Зинаида Михайловна. - Дядя Тимофей хоть и старший брат, но энергия из него так и брызжет.
- Да. Нам пенсионерам по-другому никак нельзя. Вся наша жизнь в движении.
Чуть присел отдохнуть, сразу же прокиснешь.
- А пока прокисает салат, - заметила Лена. - Граждане дорогие, давайте обедать. Мы с утра ничего не ели.
- Прошу всех к столу, - сказала мама.
Обед был очень вкусным, а может, и правда, с утра никто не ел, в общем, трапеза прошла весело и с аппетитом. Первые пять минут оказались самыми тяжелыми, но они прошли и, дальше все потекло как ручеёк, легко и непринуждённо.
После обеда пили чай с яблочным пирогом.
- Нет. Я не понимаю этих людей! - возмущался дядя Тимофей. - Их всю жизнь обманывали, сажали в тюрьмы, расстреливали, наконец, а они сами же защищают тех, кто все это делал. Я видел глаза этой толпы, это страшно.
Немыслимо! В тот момент я поверил, что это есть их последний и решительный бой. Они горели такой ненавистью ко всему, что не с ними.
- Это бывшие партбюрократы, - вмешался папа, - как бы ты поступил, когда у тебя всю жизнь было всё? Ты был хозяином жизни, хозяином над рабами, а у тебя взяли и всё отняли. В одно мгновенье ты стал, как и все, ничем.
- У нас не было столько райкомов, сколько людей вышло на улицу! - дядя Тимофей заметно разгорячился. - Но в одном ты прав - старые. Три четверти из них, кому за пятьдесят. Зина, ты - врач. Объясни их поведение с точки зрения медицины. Почему старые люди, которые всю жизнь всего боялись и лгали друг другу, вдруг взялись за камни и палки.
- Во-первых, медицина здесь бессильна. Во-вторых, у них была уверенность в завтрашнем дне.
- Уверенность?
- Да, уверенность. Пусть в материальном смысле у свинарки и токаря почти ничего не было. Не было машин, домов в лесу, брюликов в шкатулке. Но был мизер, крохи, на которые они могли существовать. И главное, не было необходимости думать, что делать завтра, где и как заработать на еду.
- Ну ладно пенсионеры, - согласился папа, - люди, прожившие жизнь.
Конечно, им трудно менять свой образ жизни, заново устраиваться в новом, абсолютно чужом мире. Но есть много нестарых, думающих так же. Здоровые сорокалетние мужики мечтают о 75 - ом годе. А их дети, 15 - 20 летние сопляки, тоже не хотят ничего делать, но всё иметь. Я не о вас, Павел.
- Ну, почему же не обо мне, - спокойно ответил Паша. - Мне 23, и всего год назад я работал на обычном советском заводе. Раньше, на самом деле, было всё просто. Отучился - распределение. Молодого специалиста уволить нельзя. Нет, я их не защищаю. Скорее наоборот. Я с ними работал, разговаривал, пил водку.
Их мнение - что им все должны. Начальник должен дать работу, здесь я не спорю. Но им нужна не просто работа, а дорогая. В их понимании хлеб должен стоить как коробка спичек, автомобиль как велосипед. Страна им просто должна, потому что они в ней живут. А дети их часть, их продолжение. И потом, детьми надо заниматься, воспитывать их, но никто не хочет это делать.
Им лень сходить в музей, в парк. Даже в кино. Чтобы после фильма обсудить с ребёнком его содержание. А мне никто ничего не должен и:
- Вам совсем не хочется иметь дом и дорогую машину? - перебил дядя.
- Я не сумасшедший. Конечно, я хочу хорошо жить и ни в чём себе не отказывать. Но для этого я готов работать 25 часов в сутки. И меня не интересует, во сколько раз хозяин имеет больше чем я.
- Довольно, спорщики, - сказала мама, - разговоры о политике плохо влияют на пищеварение. Так что давайте, сменим тему. Извините, Павел, но нам хотелось бы получше узнать друга нашей Леночки. Ничего, если мы вас немного порасспрашиваем?
- Я для этого и пришел, - ответил Павел и улыбнулся.
- Вы живёте с родителями?
- Нет. Я снимаю однокомнатную квартиру, а мама с папой живут в Кашире.
- А работаете где?
- Брат моего бывшего начальника с завода - хозяин небольшой строительной фирмы здесь, в Москве. Меня ему рекомендовали. Помимо строительных работ, мы продаём стройматериалы, оборудование, подсобные механизмы. А я что-то среднее между помощником снабженца, курьером и торговым агентом.
- И как вы думаете, молодой человек, - осторожно поинтересовался дядя, - у вас есть шансы подняться по служебной лестнице?
- Думаю, что есть, но меня это не сильно беспокоит. Очень большая ответственность, и потом, для этого нужно образование, а у меня с этим беда.
Излишне ленив.
- Вот те раз! - воскликнул папа, - Готов работать 25 часов - и ленив?
- Когда работаешь, то находишься в постоянном движении, и, как правило, сразу видишь результаты своего труда. А часами смотреть в книгу... Я засыпаю на второй странице.