Кроме того, никакого штурма навалом по широкому фронту не было, как того наверняка ожидали обороняющиеся и подготовившие для отражения многочисленные пулеметные точки, вместо этого происходило нечто совсем иное, а именно в атаке на дом действовали мелкие группы до десяти человек.
Это отделение прекрасно подготовленных и оснащенных бойцов после огневой подготовки артиллерией или танками врывались в дом, пока уцелевшие защитники приходили в себя и стремительное его зачищали, в основном используя гранаты закидывая их почти в каждую комнату.
На отделение приходился один пулемет «мадсен», один снайпер, два ружья для стрельбы надствольными гранатами, а остальные вооружались автоматами Федорова, ну и конечно у всех ручные гранаты, штук по десять на каждом.
Следом за штурмовой группой заходила группа закрепления. Они вооружались уже попроще, помимо снайпера и одного стрелка из «слонобоя» бойцы были вооружены полуавтоматическими винтовками.
Третьим эшелоном шли обычные солдаты, что крепили оборону и непосредственно в штурме не участвовавшие.
Противник оказался не готов к подобной тактике штурма малыми группами. Они конечно пытались что-то сделать, особенно на начальном этапе, устраивая классические «мясные» контратаки пусть и при поддержке артиллерии с бомбометами, но артиллерию давили танки и САУ, а так же истребители, что буквально заваливали артпозиции противника бомбами, благо что небо оказалось под контролем РОДа. Если что и взлетало со стороны «внешних» большевиков, то только как разведка, быстро взлетели, осмотрелись и назад.
Правда в самом начале битвы за Кремль, как ее успели прозвать обе противоборствующие стороны, попыталась вырваться эскадрилья из двух десятков самолетов, среди них пять двухместных машин. Но ее перехватили и частью сбили, частью принудили к посадке. Оказалось, что на этих самолетах пытались сбежать часть членов ЦК «внешних» большевиков с чемоданами набитыми золотом и прочими драгоценностями. Среди них оказался и Свердлов собственной персоной, причем ему единственному из членов ЦК не повезло разбиться.
Климов ожидал, что и Ленин попытается сбежать по воздуху, но нет, то ли он оказался умнее, то ли трусливее, но на самолете он не полетел. О том, что он остался мужественно «защищать революцию», как то пропагандировалось обороняющимся, Михаил не верил категорически ибо человек этот весьма труслив.
«Наверняка на подземный ход рассчитывает, только и я о них знаю…» — подумал он.
После нескольких отбитых масштабных контратак, когда потери контратакующей стороны исчислялись тысячами человек убитыми и ранеными, защитники Кремля перешли в глухую оборону, кою продолжили прогрызать штурмовые группы, что брали под свой контроль один дом за другим.
Непонятно оставалось на что рассчитывали обороняющиеся, может верили в то, что американцы все-таки прорвутся к ним на помощь или их еще как-то спасут, но оборонялись они достаточно жестко. Вновь и вновь пытались найти какой-то способ противодействия, контратаковали уже небольшими подразделениями до роты и бывало даже, что они отбивали назад только что захваченный штурмовой группой дом в котором не успевали толком закрепиться группы поддержки, но принципиально это ничего не меняло. РОД продолжал давить.
Пока шел штурм в Москве, Климов перебросил бомбардировщики и истребители с Белого и Черного моря на каспийское направление. Даже два десятка экранопланов туда переправили железной дорогой и англичанам стало резко кисло. Авиация в один момент перерезала все пути снабжения по морю, ну и «муромцы» хорошенько отбомбились по позициям всяких китайцев и сипаев. А там казаки с Дона и Волги перешли в атаку растекаясь лавой по степи и стаптывая все что им попалось на пути.
И вот он Кремль.
Артиллеристы проделали в стенах несколько брешей, а истребители закрутив «карусель» пулеметным огнем «чистили» не пострадавшие участки от защитников, ну и бомбы сбрасывали то тут, то там если засекали огневые точки.
— Товарищ полковник, ну зачем вам лично участвовать в штурме?! — воскликнул Родион Малиновский, когда узнал об этом намерении Предводителя. — Это опасно! А вы не имеете право собой рисковать!
— Надо… Это… не… обсуждается…
Родион аж отшатнулся от Климова. Вместо лица, какая-то восковая маска, в глазах пустота, да и голос какой-то неживой… какой-то даже потусторонний.