— Коба, — без стука вошел в кабинет Сталина его старый товарищ Симон Тер-Петросян, что в данный момент выполнял роль его личного порученца и секретаря.
— Что случилось, Камо?
— С тобой снова хотят встретиться староверы. Пришел от них человечек…
— Хм-м…
Сталин закурил трубку и задумался. В принципе он догадывался для чего староверам понадобилась новая встреча с ним. Вопрос лишь в том, стоит ли и дальше иметь с ними дело, ведь чем больше они станут ему помогать, тем больше он будет им должен, так недолго в откровенную марионетку превратиться.
«А сделать вид как с Рокфеллерами, что ничего не было, не получится — прибьют, — подумал он, вспомнив покушение на Ленина. — С другой стороны не зря говорят, коготок увяз — всей птичке пропасть. А у меня не то, что коготок, вся рука по локоть увязла. Так стоит ли теперь переживать, что она теперь увязнет по плечо?»
— Хорошо. Место прежнее?
— Да.
— Время?
— В любой для тебя удобный час. Хоть сейчас. Так и сказали.
На что Сталин только невесело усмехнулся.
— Тогда поехали… не будем тянуть.
Ехать пришлось недалеко, но и неблизко, староверы обосновались в городке построенном еще Грозным для захвата Казани — Свияжске.
Один раз староверы ему уже помогли, правильнее даже сказать, спасли. Плата за это оказалось не так уж и велика если подумать и тоже ему же на пользу.
Так потребовали минимизировать количество евреев, приведя их численность во всех структурах до пропорционального состава А то когда их всего пять процентов от населения, а занимают пятьдесят процентов должностей, это как-то не очень хорошо выглядит. Рассказали даже историю сих мест времен Хазарского каганата перед его падением. В общем посоветовали не наступать на те же грабли тысячелетней давности, по которым, забыв историю, сейчас активно топчутся в Москве. Это было поучительно. Весьма.
«А князем Святославом в московском варианте выступит Михаил Климов», — мысленно хмыкнул Сталин.
Вторым требованием стало не разжигание мировой революции за счет России, читай за счет их средств. Но и с этим Сталин согласился без особого внутреннего протеста. Как прагматик в мировую революцию он не особо верил несмотря на воодушевляющие примеры во Франции, Мексике и Болгарии, а также революционные предпосылки в других странах вроде той же Испании.
У капиталистов много денег, а человек слаб. Всех можно купить, вопрос лишь в цене. А тех, кого купить все же нельзя, можно убить. На того же Анрио во Франции уже дважды покушались, то бомбу кинут, то застрелить пытаются, и лишь каким-то чудом он избегал смерти.
Подъехали к обычному дому и Сталин, выйдя из машины, пройдя во двор, поднялся за сопровождающим на второй этаж. Его встретила все та же троица, что и в прошлый раз.
— Слушаю вас… — сказал гость, сев на предложенный стул.
— Нам надо рассказывать о том, как мы видим положение вашей Поволжской Советской Республики? — произнес тот, что сидел в центре.
— Не надо. Я прекрасно осведомлен о непростой…
— Критической.
— …Критической, — повторил Сталин, — ситуации в которой мы оказались и что произойдет через несколько месяцев, если ничего кардинально не изменится.
— Хорошо, что вы трезво смотрите на вещи… это редкость среди вашей братии.
Сталин чуть поморщился. Мечтателей среди революционеров действительно изрядно, что очень мешало, ибо мечтатели самый радикальный элемент и они всегда требовали радикальных по своей простоте решений той или иной проблемы не понимая, что это ничего не изменит и даже усугубит положение.
— У вас есть какое-то предложение?
— Есть. И как прагматик, трезво смотрящий на вещи, мы надеемся, что вы его оцените по достоинству, хоть оно вам, как достаточно честолюбивому человеку не сильно понравится, ибо заставит наложить на себя некоторые ограничения. Но если социализм для вас не пустой звук, а действительно та идея, которой вы решили посвятить свою жизнь, вы пойдете на эти самоограничительные меры…
— Хм-м… постараюсь… оценить, — произнес с задержкой Сталин, ибо то, что он услышал ему уже не сильно понравилось. — В чем заключается ваше предложение?
— О нем вы уже много раз думали… Союз с Климовым. Вы в этом случае становитесь вторым человеком в государстве. Председателем правительства.
— Почему все-таки Климов? Он из дворян…
— Ваш Ленин тоже не из крестьян или рабочих…
— И все же?
— Тогда наверное правильно ставить вопрос иначе, а именно: почему не вы?