— А как быть с тем, что в этом правительстве государственным комиссаром промышленности и социальных дел, стал капиталист Анатра? Разве это не противоречит заявлениям Климова о недопущении буржуев во власть, пока они не избавятся от своего дела? Как же с конфликтом интересов?
— Надо сказать, меня тоже смущает этот момент. Хотя, Климов в разговорах с одесскими, херсонскими, николаевскими, крымскими и таганрогскими товарищами, предложил довольно логичные объяснения. СДПР считает, в отличие от тех же марксистов-ленинцев, что мгновенный переход к социалистическому обществу невозможен даже после свержения власти буржуазии. Нужно двигаться постепенно и планомерно, и путь этот будет длительным. На этот период стране необходима смешанная экономика. Ключевые отрасли, как военные заводы, тяжёлая индустрия, химия, железные дороги, порты, нефтедобыча и нефтепереработка, частично электростанции, шахты, морской и речной транспорт, должны либо перейти в полную собственность государства, в частности банки должны быть только государственными, либо государство должно получить там контрольный пакет акций. Либо, в менее значительных случаях, блокирующий. Прежний хозяин, если согласится, остаётся в роли этакого младшего компаньона и исполнительного директора, руководящего предприятием, часть дохода которого идёт ему по его доле акций, как оплата работы, под присмотром главного собственника-государства, сверху, и трудового коллектива, через восстановленные фабзавкомы и профсоюзы снизу. Климов называет это государственно-частным партнёрством, приводя в пример Общество РОПИТ, хотя, сравнение условное, конечно. Лёгкую промышленность, всякая там бакалея, ткани, посуда и прочие товары для личного обихода и домашнего хозяйства, он считает нужным оставить в частных руках, так как по его словам «частник быстрее шевелится, делая то что востребовано людьми, а государственный управленец, сидя на заднице ровно, всё завалит».
— Какой же это социализм? Государственный капитализм, не более.
— В принципе, так и есть, товарищ Штейнберг. Но Климов считает, что пока, в условиях отсталости страны и военной разрухи, по-другому не получится. Нужно снабдить народ нужными ему товарами, особенно крестьян в обмен на их продукцию, что позволит не только накормить горожан, но и организовать экспорт, аккумулируя в руках государства средства необходимые для всестороннего развития страны. Похоже, некая истина в его мыслях есть. Во всяком случае, в Новороссийской Республике заводы и фабрики заработали, в то время как у нас, да и везде, отобранные рабочими у буржуев предприятия стоят. Никто не знает, где взять сырьё для производства, как и кому сбывать готовый товар. Знали хозяева, и их управляющие, что ушли вместе с ними. И что с этим делать, непонятно. А вот Климов запряг их в работу за долю немалую. И рабочие там не голодают.
— И всё же, товарищи, как согласуются остающиеся на предприятиях хозяева-капиталисты с рабочим самоуправлением, которое отстаивает наша партия? И как быть концентрацией капиталов в руках буржуа, которая неизбежно будет происходить?
— Наши товарищи задавали эти вопросы Климову, его комиссару Малиновскому, людям из политотдела климовского корпуса, товарищ Черепанов. Те считают, что рабочие должны приучаться к самоуправлению постепенно. Сначала через контроль фабзавкомов и профсоюзов за соблюдением прав рабочих, законов о труде и безопасности. Что до концентрации капиталов, климовцы предлагают высокие налоги на частный капитал, а также натуральный налог на наследство. Треть акций капиталиста получает государство, треть — работники, проработавшие не меньше десяти лет без нареканий. Это следующая ступень самоуправления, которая приучит рабочих смотреть на предприятие как на своё, не давая снова отдать в руки какого-то буржуя со стороны. Причём уходя с предприятия они должны продать свою долю коллективу. И треть — наследники капиталиста. Но если они не занимаются производством, то платят за свои акции налог по высокой ставке. Конечно, это не совсем то что предлагает наша партия, но точки соприкосновения всё же есть. К тому же, СДПР предлагает устраивать и поощрять кооперативные общества, артели и синдикаты, где только можно. И в производстве, и в торговле, и в строительстве, и в кредитных делах, и в других сферах жизни. Ну и в сельском хозяйстве конечно. Как пишет товарищ Милованов, Климов не верит в перспективы единоличного крестьянского хозяйства к западу от Урала, так как крестьян здесь много, а пригодных для сельского хозяйства земель им не хватает. Даже с разделом помещичьих, церковных и прочих некрестьянских земель. В среднем вместо семи-восьми десятин, крестьяне получили десять-двенадцать. Это не даёт столько зерна чтобы купить сельскохозяйственную технику, удобрения, высокопродуктивный посевной материал, племенную живность. Даже у казаков, которые всегда считались богаче обычных земледельцев, похожая ситуация. На Дону ещё восемь десятилетий назад нормой для казака были тридцать десятин. Сейчас у подавляющего большинства — в разы меньше. А значит, по мнению полковника, крестьянские хозяйства не выйдут из бедности, которая будет перерастать в нищету, ведь крестьянские семьи в основном многодетные, а наделы теперь будут делить не только между сыновьями, но и между дочерями, ведь у нас теперь равноправие женщин.