Второй по значимости силой являлись итальянцы, что отправили в этот поход четыре из шести своих дредноутов: «Джулио Чезаре», «Канте де Кавур», «Леонардо да Винчи» и «Андреа Дориа», кои до сего момента толком даже не поучаствовали ни в одной битве.
Пару линкоров выставила Франция или правильнее сказать той ее части, что удерживало прежнее правительство: «Курбэ» и «Бретань».
Десант состоял в основном из турецких солдат, не меньше половины, а это порядка ста тысяч человек. Новое пушечное мясо Антанты. Турция должна была подтвердить свою приверженность новому союзу своей кровью. Вторая половина состояла из колониальных частей набранных во французских и английских колониях, различные негры и китайцы.
Казалось бы, что их лучше перебросить на Европейский театр военных действий, и усилить тамошние контингенты, тем более вот-вот должно начаться очередное столкновение, но как объяснили адмиралу, пушечного мяса нагнали даже больше чем могли разместить, прокормить и оснастить. Резервов хватало даже несмотря на постоянные многочисленные небоевые потери от то и дело вспыхивающих локальных эпидемий испанки, тифа и холеры с которым до сих пор не удавалось справиться.
В общем командование вполне могло провести стороннюю боевую операцию, тем более что ее важность не стоило недооценивать в общем контексте противостояния с Германией, коя словно получила второе дыхание после того, как из войны вышла Россия. Причем Россия начала помогать своему недавнему врагу поставками продовольствия, боеприпасов и взрывчатки.
Вообще-то турки рвались атаковать корпус Ренненкампфа и даже имели наглость требовать поддержки со стороны Антанты, дескать сначала давайте изгоним корпус, а потом уже проведем десантирование в Крым или куда вы там хотите… Но им доходчиво объяснили, что если все получится в планируемой операции на Черном море, то этот корпус уйдет сам.
Командование Антанты хоть и не смогло сподвигнуть русский корпус для участия в десанте (многие может быть и согласились бы, но высаживаться вместе с турками с которыми они не так давно бились, посчитали зазорным даже самые упертые монархисты), но надеялось, что после того, как операция завершится эти силы все-таки перейдут на их сторону и обрушатся на немцев с востока, так что идти на поводу у турок и сокращать численность корпуса было не самым разумным делом.
Первыми в Черное море вошли конечно же минные тральщики и начали прокладывать проход в минном поле. А набросали этих мин русские поразрядно, так что выход из пролива больше напоминал суп с клецками, но все это являлось лишь напрасной тратой мин, все что они могли, это задержать ненадолго ОФА, что не имело большого смысла. Вот если бы они попробовали устроить бой на выходе ОФА из пролива, то тогда другое дело, но нет, русского флота не было видно.
Одновременно с тральщиками начали нарезать круги в небе летающие лодки в поиске затаившихся подводных лодок. Вот пожалуй кто мог доставить реальные неприятности кораблям неожиданно пустив торпеды по каравану.
Но погода благоприятствовала ОФА, на безоблачном небе ярко сияло солнце и его лучи просвечивали толщи воды практически до самого дна, благо, что глубины тут небольшие, посему этим подводным морским разбойникам здесь негде было скрыться, даже если лечь на дно.
Собственно сэр Сомерсет специально подгадывал такую погоду для входа в Черное море. Он, за те два года что являлся главнокомандующим Средиземноморским флотом успел не одну собаку съесть на противодействии угрозы со стороны подводных лодок, организовав сложную систему конвоев для защиты британского судоходства и судоходства союзников.
Все опасные и подозрительные места фиксировались пилотами, они подавали условные знаки, такие как покачивания крыльями, выстрелами осветительными шашками и сбрасыванием буйков, туда немедленно спешили легкие фрегаты и начинали вываливать за борт глубинные бомбы.
Наконец опасное место без особых сложностей было преодолено и флот вышел на оперативный простор. Летающие лодки продолжали наматывать круги в поиске подводных лодок. Чтобы не подставляться под их удар, с воздуха угрозу теперь могли и не заметить, особенно ближе к вечеру, когда вода приобретает чернильный цвет, пришлось прокладывать курс не самый очевидный в плане краткости. Вообще проложили его с такой дугой, что общая дистанция до выхода на рейд Одессы составила больше пятьсот морских миль, хотя если проложить курс до города по прямой от пролива, то там хорошо если триста миль набирается.