– Что за козни дьявола!
Цепляясь за парапет, он встал и увидел перед собой долговязого незнакомца в дождевом плаще. Надвинутый капюшон, тяжелый палаш на поясе. Непрошенный спаситель прятал какую-то склянку в дорожную сумку. Человек попытался разглядеть, что это было, но в глазах поплыло, волна жара обдала его, будто кто-то развел на мосту добрый костер. Тело обрело небывалую легкость, и в то же мгновение все вокруг перестало существовать.
Он уже не мог видеть, как незнакомец успел подхватить его беспомощное тело. Как бесшумно, точно призраки, из темноты возникли две фигуры и приняли тело из рук непрошенного спасителя. Отдав им распоряжения на языке жестов, тот махнул в темноту. Скрипнули колеса, и по гранитным плитам застучали копыта лошадей.
Через минуту тело человека погрузили в крытую повозку. Кучер щелкнул кнутом, разворачивая лошадей и погнал прочь из города. Вдогонку сверкнула молния. Незнакомец вскинул голову к небу, капюшон соскользнул, и дождю открылось изуродованное лицо. По шрамам, оставленным клещами инквизитора побежали прозрачные капли. Незнакомец смахнул их и набросил капюшон обратно. Налетел порыв ветра, грозовые тучи закрыли луну, и мост вновь погрузился во тьму.
1. Старый парк.
Середина сентября в Мадриде отметилась изнуряющей жарой. Лето словно решило не уходить и изо всех сил нагревало бетон и камень городских улиц солнечными лучами. К обеду столбик термометра поднимался выше отметки в тридцать градусов, и по доброй испанской традиции жители прятались по домам, устраивая затяжную сиесту. А вот толпам туристов оставалось лишь набиваться в королевский дворец или музей Прадо с единственной целью – переждать пекло.
Зато к вечеру все становилось на свои места. С гор Сьерра-де-Гуадаррама задувал северный ветер, жара спадала. Жалюзи на окнах ползли вверх, створки распахивались, и прохлада врывалась в не избалованные кондиционерами квартирки. Солнце опускалось все ниже и ниже, удлиняя тени прохожих, ветер усиливался, и вот уже резкие порывы гоняли по тротуарам палую листву да брошенный людьми мусор.
Один такой порыв подхватил с земли дубовый лист и поднял его над увитой плющом оградой Старого парка. Лист пролетел над зеленой лужайкой, но запутался в ветвях древнего эвкалипта, что высился в стороне от центральной аллеи. На необъятном стволе исполина в лучах заходящего солнца поблескивала табличка: «Король Георг VII, будучи инфантом посадил этот эвкалипт в 1756 году».
Рядом приютилась скамейка, по виду такая же старая, как и само дерево. Скрываемый тенью ветвей, на ней сидел далеко немолодой сеньор в летнем пиджаке и свободных брюках. Юнцы назвали бы его стариком, а вот люди постарше, прикидывая возраст мужчины, наверняка впали бы в замешательство. Ибо морщин на его лице было изрядно больше, чем полагалось иметь человеку с таким живыми глазами.
В руке он держал смартфон и читал с экрана. Очками сеньор не пользовался и зрение не напрягал, чтобы разглядеть мелкий текст. Но частенько посматривал на часы в углу экрана, как поступают нетерпеливые люди, вынужденные ждать. Его внешность перекликалась с поведением: черные волосы, прямой нос, глубоко посаженные темные глаза. Все выдавали в нем уроженца Кастилии, а эти люди, как известно, не отличаются ни терпением и ни кротким нравом.
Неожиданно телефон в его руке завибрировал, и текст закрыла возникшая надпись: «Абонент Филиппе И. вновь зарегистрировался в сети». Открывшееся приложение потребовало ввести код. Сеньор коснулся надписи, сканер считал отпечаток пальца, и на экране появилась карта местности. Увеличил масштаб изображения: Милан, Италия. По смуглому лицу пробежала едва заметная улыбка. Это была первая, хоть какая-то новость за две недели.
Он нажал кнопку вызова, но вместо длинных гудков механический голос сообщил, что телефонный номер выключен или находиться вне зоны обслуживания. Еще одна необъяснимая странность.
Сеньор откинулся на спинку скамейки и сложил руки на груди. Он смотрел в одну точку, пальцы отбивали марш. А если Доктор не появится и ни на этой неделе, и ни на следующей? Неужели все, конец?
Громко щелкнули электрические реле. Вспыхнули фонари, и на дорожки упали пятна тусклого света. Сеньор огляделся, только заметив, что уже совсем стемнело. В опустевшем парке не было слышно ни смеха, ни голосов. Только перекличка ночных птиц и гудение нагревающихся в фонарях люминесцентных ламп.