Он нагнулся, вглядываясь в лицо дриады — а кого же еще могли здесь изобразить? Несмотря на скудость деталей, ошибиться было трудно. Длинные стройные ноги, изящные руки, копна золотисто-солнечных волос, яркие синие глаза. И сидит точно в той же позе, как прошлой ночью, погрузив ноги в сплетение листьев и держась тонкими пальцами за ветку. Смотрит прямо перед собой — на него.
Стронг уселся на пол под картиной, уходить не хотелось. «Ночью я касался тебя, — сказал он молча дриаде, — а утром видел сломанный сук… но если бы даже не это, сейчас убедился бы все равно». Она тоже знала, он был уверен. Знала, что он здесь. Надо только подождать, и она придет.
Синее Небо явился в бар раньше всех. Когда Катерина принесла виски, он заметил на ее глазах слезы.
— Эй, брось, — нахмурился он. — Плакать положено по эту сторону стойки.
Она смахнула слезы уголком фартука и пожаловалась:
— Мой дом гниет.
— Да, я видел утром… так ведь можно починить.
— Гостиница тоже. — Катерина кивнула на дальнюю стену. — Как и вся деревня.
Индеец пригляделся к темному пятну.
— Ну… потому мы и сносим дерево, не так ли?
— Думаешь, поможет?
— Так говорит Вестермайер.
— А если нет? Что тогда делать, не представляю.
— Черт… — Он пожал плечами. — Вы же не для того сюда понаехали, чтобы жить в хорошеньких домиках. Вам разбогатеть по-быстрому хотелось, а потом вернуться на Землю, купить себе шикарные квартиры и бултыхаться день-деньской в бассейнах.
— Только пока не переехали, а теперь и не хотим уезжать. Эти дома что-то в нас изменили.
Жнец вошел в бар и встал у стойки в нескольких шагах. У него было длинное унылое лицо. Катерина подошла к нему принять заказ. Подняв стакан, он обернулся к индейцу.
— Слава богу, что вы приехали. Мой дом уже гниет.
— Мы всегда готовы спасать людей… Еще огненной воды, Кэти.
Бар постепенно заполнялся. Мэри Джейн пришла со Скотом и Пруиттом, который не переставал маячить у нее за спиной, даже когда она уселась на табурет за стойкой. Подтянулись мэр с супругой, затем и другие жнецы. Вид у Вестермайера был нездоровый. Мэтьюз явилась в клетчатой рабочей рубашке, брюках и ботинках. Последним появился Пик и встал рядом с индейцем. Уловив взгляд Катерины, показал пальцами, сколько хочет виски в свою содовую, раздвинув их на осьмушку дюйма.
— Решил снова похихикать над нашим представлением? — хмыкнул Синее Небо.
— А чем тут еще заниматься?
Индеец опрокинул стаканчик и кивнул Катерине, требуя следующий.
— А бедняга Том так и сидит наверху, — вздохнул он.
— Там его родная стихия. — Пик посмотрел на Мэри Джейн и поймал ответный взгляд.
— То же шоу, что и вчера, — кивнул Синее Небо.
— Угу. — Пик поднял бокал и двинулся вдоль стойки. — До завтра, краснокожий.
Стронг, должно быть, задремал, но когда открыл глаза, в пещере никого не было. Вдруг навалилась усталость. Три дня уже на дереве, ничего удивительного. Казалось, он не в силах был пошевелить ни рукой, ни ногой. Перед глазами плавали круги. Он прислонился спиной к стене и снова задремал.
На этот раз, очнувшись, он оказался не один. Дриада стояла у входа. Блеск свечей мерцал на ее ногах и тунике из листьев, в волосах алел цветок.
Она подошла и присела рядом.
«Я не знала, приходить или нет… а потом подумала, что последнюю ночь нехорошо проводить врозь».
«Это твой дом?» — спросил он.
«Нет, это мой храм… был когда-то. Квантектили построили его для меня в древности, но на закате своей истории забыли меня и к дереву даже не подходили. — Она показала на гамак. — Когда древние приходили сюда молиться, они представляли, будто я сплю там, на дереве».
«Они поклонялись тебе или дереву?»
«Нам обоим».
«И птицам тоже?»
«Да, конечно. Птицы для них были жизненно важны».
«Не понимаю».
Она покачала головой.
«Мне кажется, понимаешь-там, в глубине, где прячешь свои истины».
Он вдохнул аромат ее тела, зеленый и сладковатый, как у дерева.
«Прошлой ночью, когда обломился сук и я упал, ты спасла меня. Почему?»
«Не хотела, чтобы дерево убил кто-то другой».
«А я… я-то думал…»
«Что ты думал? Что я сделала это из любви к тебе?»
«Да, думал… но понимаю, что это невозможно. Как может дриада полюбить монстра, который разрушает ее дом?»
«В каком-то смысле я люблю тебя».
«Я рад. Иначе ты не позволила бы мне продолжать».
«У тебя нет другого выбора, ты часть неизбежного».