— Том… — произнес кто-то за спиной у Стронга.
Он обернулся. Перед ним стояла Мэри Джейн. При виде ее лица вспомнилось из Писания: «Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии…» Так сказали фарисеи, когда привели ее к Спасителю.
— Пожалуйста, прости меня, Том, — сказала она, и Стронг понял, что убил не только дриаду.
Он взял ее за руку.
— Мне нечего тебе прощать, Мэри Джейн.
Она всхлипнула.
Глядя на них, Мэтьюз покачала головой.
— Ты стал совсем другим, Том.
— Нет. — Он обнял девушку за плечи. — Просто часть меня умерла там, на дереве. — И обернулся к Вестермайеру. — Это еще не все. Вспомните про птиц.
— Птиц?
— Расскажи про птиц, Том, — кивнула Мэтьюз.
— Квантектили поклонялись птицам так же, как и дереву, — начал он. — Я нашел их святилище на дереве.
— Птичий дом, — кивнула она.
— И не только. Внутри ствола была пещера с рисунками на стенах, они все объясняют. Можете сами взглянуть, прежде чем все распилят и увезут… Похоже, весь северо-запад Нью-Америки представляет… представлял собой биом, единую экосистему, включавшую деревья, дома, квантектилей, пшеницу и птиц-хохотушек. Деревья давали кров людям и птицам, квантектили растили пшеницу — не так много, как вы, но достаточно для своих нужд — и питали деревья своими отходами и телами умерших, а птицы оберегали урожай от вредителей. Когда-то аборигены все понимали и создали на этой основе свою религию, но потом, видимо, она выродилась в пустой ритуал, потеряв суть. Так или иначе, впоследствии уже достаточно цивилизованные квантектили стали считать обычаи предков суевериями и в своей слепоте лишили экосистему жизненно важных компонентов. В результате деревья стали гибнуть от голода. Осталось последнее, но и оно уже умирало. Я его только добил.
— А все-таки, чем питались птицы? — спросила Мэтьюз. — Я знаю, охотились на кого-то в посевах, мне снилось… но на кого?
— Ну, не знаю… Может, на саранчу местную или на кузнечиков, на их личинок. Не позволяли насекомым чрезмерно размножаться. Думаю, этот урожай будет последним — пока жнецы не разберутся и не найдут свои способы борьбы.
— Боже мой, — вздохнул Вестермайер. Посетители бара слушали разговор с окаменевшими серыми лицами.
Мэтьюз сочувственно взглянула на мэра.
— Дерево все равно умирало, — заметила она, — еще до вас.
— Их было пятьдесят миллионов, — заговорил Синее Небо, обнимая бокал, — а теперь там Великая Американская пустыня. Они паслись на зеленой траве, а потом возвращали пищу земле в своем помете, и трава вырастала снова. Пятьдесят миллионов! Пришли бледнолицые, и осталось пять сотен.
— Мэтти, почему все деревья росли во впадинах? — спросил Стронг.
— Наверное, чтобы собрать больше влаги.
— В таком случае, их должен был кто-то посадить.
— Квантектили?
— Нет, не думаю. — Он посмотрел на деревянную фигурку. — Едва ли мы когда-нибудь поймем это, но, думаю, они посадили сами себя.
Вестермайер растерянно оглянулся по сторонам:
— Что же делать? Что нам теперь делать?
Мэтьюз пожала плечами.
— Похоже, все уже сделано.
— О чем вы вообще говорите? — хмыкнул Пик.
Синее Небо продолжал бормотать:
— Их было пятьдесят миллионов… Пятьдесят миллионов!
Yggdrasill astralis.
Бывший ареал: Прерия (Гэндзи-5), северо-запад Нью-Америки.
Численность популяции: 0.
ВИДЕНИЯ
Меня считают сумасшедшим И все потому, что я снова и снова рассказываю свою историю. После каждого рассказа меня ждет одно и то же: взгляды, полные недоверия или сожаления, а иногда и откровенные насмешки. Но я чувствую, что должен говорить. Должен объяснить всем, что реальность, в который мы существуем, на самом деле — вселенская ложь.
Люди меня слушают. Возможно, не верят, но слушают. Потому что часть моего рассказа — историческая действительность. Я тот самый астронавт, который улетел к звезде Ван Маанена и привел корабль на Землю после того, как Скотт и Марчен погибли.
Люди верят в эту часть рассказа. Но они не верят в то, что наш корабль превысил скорость света. И в то, что, прежде чем бортовой компьютер пришел в норму, я на считанные мгновения увидел картину мироздания такой, какая она есть.
Никто не верит моим рассказам.