– Если посторонние захотят звонить по телефону когда вздумается, это будет оскорблением вашей божественной личности! Ведь это умалит императорское достоинство.
Видя, что императора не уговорить отказаться от телефона, Департамент двора обратился к его отцу с этой же просьбой.
«Однако отец вовсе не обладал тем же искусством убеждения, на которое так надеялись в Департаменте, вспоминал Пу И. – Повторяя слова наставников, он не мог какими-либо новыми доводами убедить меня, и я одной фразой поставил его в тупик:
– Ведь в резиденции вашего высочества давно уже установлен телефон!
– Это… это… но…. Лучше об этом поговорить дня… дня через два.
Я вспомнил, что косу он перестал носить раньше меня, телефон установил раньше, не разрешил мне купить автомобиль, а сам купил, и в душе был очень доволен.
– Как это, император не одно и то же? Что у меня и такой свободы нет? Не согласен! Установить, и все! – Пу И обернулся к евнуху: – передать Департаменту двора – чтоб сегодня же был телефон!
– Хорошо, хорошо, – закивал отец императора головой, – хорошо, хорошо, установить…
Вместе с телефоном прислали телефонную книгу. Так был установлен телефон во дворце.
Когда Пу И захотелось иметь велосипед ему его купили. Но ездить по Запретному городу было крайне неудобно, повсюду были высокие пороги, которые мешали движению. Научившись ездить на велосипеде император приказал поснимать повсюду во дворце пороги. После чего он мог носиться по залам, как угорелый и без всякой свиты. Впрочем, именно это вменялось ему потом в особую вину: высокие пороги должны были препятствовать проникновению во дворец злых духов и иных темных сил, и коль скоро по повелению Пу И пороги были уничтожены, то приверженцы старины имели все основания считать Сына Неба основным виновником проникновения вообще в Китай всяческих новшеств и веяний. Вплоть до того, что даже победу возглавляемой Сунь Ятсеном Синьхайской революции кое-кто всерьез относил на счет снятых порогов.
6. Свадьба, жены и наложницы Пу И
Состав наложниц во дворце Сына Неба время от времени обновлялся. Во время династии Цин каждые три года в императорском дворце происходили своего рода «смотрины», когда в несколько туров отбирали лучших и наикрасивейших девушек Поднебесной.
"О, несравненная красота изысканных дев дворца!..
В них обаяние, сладость в них!
Пудра нравится и сурьма – черных бровей черта…
Строен, и статен, и тонок стан, –
Так миловидны черты лица, грация так проста!
В платье коротком летом она, – тонкого шелка ткань,
Тело чуть светится сквозь шелка, а сквозь него – луна…
Танец взвивает края одежд, – благоуханный ток,
Зубы в улыбке ее сверкнут, поступь ее легка!
Полуоткрыла она уста и взор устремила вдаль…
Душу захочешь отдать ей в дар – если душа чиста!"
(перевод А.Адалис)
Так писал о девушках императорского дворца уроженец Чэнду в Сычуани знаменитый поэт Сыма Сянжу (179-117 г. до н.э.) еще в древнем Китае.
Смотрины кандидаток в наложницы обычно устраивали императрицы-матери в Императорском саду Юйхуаюань Запретного города, который находился за воротами Куньнинмэнь, замыкавшими комплекс из трех тыльных дворцов. В одном из таких дворцов – Куньнингун (Земного спокойствия) были устроены жилые покои императрицы. Кстати, в Куньнигуне в 1644 г. совершила самоубийство императрица Чжоу, не пожелавшая попасть в плен штурмовавший Пекин крестьянской повстанческой армии.
Самым продолжительным и важным в Китае при подготовке к свадьбе был досвадебный период, когда происходили выбор «объекта» и сватание невесты. Само сватовство, непосредственно затрагивающее престиж семей, было в старом Китае чрезвычайно важным и щекотливым делом, которое требовало помощи посредников. Китайская пословица гласит: «На небесах без туч не собирается дождь, на земле без сватов не устроится свадьба».
А вот какие «смотрины» устраивались, когда император искал себе невесту. В период маньчжурского господства в Китае в упомянутой процедуре, по обычаю цинского двора, участвовали исключительно маньчжурки – дочери военных чиновников высших рангов. В маньчжурском Китае существовало девять чиновничьих рангов, среди которых девятый считался самым низким. В «смотринах» должны были участвовать дочери чиновников высших рангов «восьмизнаменных войск». Система «восьмизнаменных войск» стал создаваться с 1601 г., когда первый маньчжурский император Нурхаци учредил четыре знамени: желтое, белое, красное и синее, а через 14 лет в 1615 г. были добавлены еще четыре знамени: желтое с каймой, белое с каймой, красное с каймой и синее с каймой. Все маньчжуры входили в состав знаменных войск; в мирное время они должны были заниматься производством, в военное время – сражаться.
Все девочки маньчжурских сановников и военных в возрасте от 8 до 14 лет переписывались чиновниками Департамента императорского двора. Офицеры маньчжурских знамен обязаны были по определенному указанию сверху доставлять своих дочерей в возрасте от 12 до 16 лет на подобные «смотрины». Дочь посла маньчжурского правителя во Франции Ю Гэна Дерлин в своих мемуарах подтверждала, что «дочери всех маньчжурских чиновников второго ранга и выше по исполнению им 14 лет должны поехать во дворец, чтобы император из числа их мог избрать себе жен второстепенных, если он пожелает».
Родственницы императорской фамилии не должны были выставлять своих дочерей на смотрины по случаю выбора невесты Сына Неба – вероятно потому, что это создавало опасность кровосмесительства. Китаянок, в отличие от прошлых династий, тоже, как правило, не принимали, но по иной причине: маньчжурские императоры боялись покушений со стороны представительниц порабощенного народа. Но в качестве служанок и в роли наложниц китаянки могли допускаться во дворец.
Некоторые маньчжурские аристократы не желали, чтобы их дочери попадали во дворец императора, поскольку жизнь во дворце Сына Неба была не всегда сладка, да и если они хорошо знали плохой характер императора. Поэтому они иногда даже слегка уродовали своих дочерей, чтобы те не попали во дворец, или представляли вместо своих дочерей бедных молодых маньчжурок или китаянок, купленных специально для этого.
Император в сопровождении императрицы-матери устраивал «смотрины» этим девицам и выбирал из них для своего гарема тех, которые ему особенно приглянулись. Так, 14 июня 1852 г. состоялся один из туров смотрин маньчжурских девушек из аристократических семей перед придирчивым взором вдовы покойного императора Даогуана. Было отобрано из 60 девушек 28 наиболее достойных. Среди избранных в императорский гарем оказались: младшая сестра покойной жены императора Сяньфэна по имени Нюхулу (будущая Цыань) и шестнадцатилетняя девушка Ниласы (будущая Цыси). После строго отбора девушек отпускали домой на два месяца: те, кто удачно прошел смотрины, должны были обзавестись соответствующими одеяниями, достойными императорских наложниц. Затем их вновь собирали во дворце Сына Неба.
Однако после Синьхайской революции 1911 г. выборы невесты императору, который продолжал жить в Запретном городе, намного упростились. Вот как он сам описывал это событие.
«Когда князья и сановники, выполняя волю императорских наложниц, напомнили мне, что я уже достиг возраста „великой свадьбы“, если я к этому и проявил какой-то интерес, то только потому, что женитьба – символ того, что человек стал взрослым, – вспоминал Пу И.– После нее уже никто не мог обращаться со мной, как с ребенком.
Больше всего эти вопросы беспокоили моих старых тетушек. В начале десятого года республики (1921 г. – В.У.), то есть когда мне только-только исполнилось пятнадцать лет, императорские наложницы несколько раз приглашали на консультации моего отца, а затем созвали десятерых князей для обсуждения вопроса о женитьбе. После этого до свадьбы прошло два года. (Официально свадьба состсоялась первого декабря 1922 года – В.У.). Сначала смерть наложницы Чжуан Хэ, а затем моей матери задержали приготовления. Кроме того, политическая обстановка в стране была крайне неясной; к тому же существовали серьезные разногласия в выборе невесты. В связи с этим моя женитьба несколько раз откладывалась. … Кого выбрать себе в жены, в конце концов, разумеется, решал император. При императорах Тунчжи и Гуансюе девушек-кандидаток выстраивали в ряд и жених тут же выбирал себе невесту. Избранницу на месте отмечали, вручая ей яшмовый скипетр либо привязывая к пуговице кисет. В мое же время князья после проведенного совещания посчитали, что выстраивать напоказ любимых дочерей почтенных особ не совсем удобно, и решили выбирать невесту по фотографиям. На фотографии приглянувшейся мне девушки я должен был сделать пометку карандашом.