Конечно, Цы Си не рассчитывала жить вечно. По ее мнению, своим решением она сделала все, чтобы сохранить престол за родом Айсинь Гиоро. Мудрость этого решения заключалась в том, что избранный ею регент был родным братом Гуансюя. Вполне естественным было полагать, что только такой человек не попадется в сети Юань Шикая.
Регентство моего отца
Уже три года я был императором, а мой отец — регентом, и лишь на третий год своего пребывания во дворце я впервые увиделся с ним. Это случилось вскоре после начала моих занятий во дворце Юйцингун, когда он, согласно дворцовому этикету, пришел проверить мои успехи. После того как евнух доложил: "Его императорское высочество", мой наставник заволновался, быстро прибрал книги на столе, сказал, как мне следует себя вести в присутствии отца, и велел стоя ждать. Через некоторое время на пороге появился незнакомый мне человек без усов, в шапке с павлиньим пером. Это был мой отец. Следуя семейным церемониям, я поклонился ему, и мы сели. Устроившись поудобней, я взял в руки книгу и, как учил наставник, громко начал:
— Мэн-цзы посетил лянского Хуэйвана. Ван стоял над прудом… Ван стоял над прудом…
От сильного волнения после двух фраз я застрял, а лянский Хуэйван так и остался стоять над прудом. К счастью, отец волновался еще больше. Он торопливо закивал и невнятно пробормотал:
- Хорошо, хорошо, ваше величество, хорошо! Хорошенько занимайтесь, занимайтесь! — сказал он, кивнул несколько раз, поднялся и ушел, пробыв со мной не более двух минут.
Теперь я знал, как выглядит мой отец. Не такой, как наставник: у него не было ни усов, ни морщин, а павлинье перо на его шапке все время дрожало. Потом отец стал приходить ко мне раз в два месяца, но не более чем на две минуты, и я узнал, что он немного заикается, а павлинье перо покачивалось оттого, что в разговоре он постоянно кивал. Говорил он мало, и, кроме слов "хорошо, хорошо", трудно было услышать что-либо другое.
Мой младший брат слышал однажды, как мать рассказывала, что в год Синьхайской революции отец отказался от регентства. Вернулся он из дворца и говорит матери: "Теперь я смогу приходить домой и нянчиться с ребенком!" Мать долго плакала, раздосадованная его легкомыслием, и впоследствии говорила младшему брату: "Смотри, когда вырастешь, никогда не будь таким, как твой отец". Вся эта история и когда-то написанная отцом парная надпись: "Богатство истинное — в книгах; пребывать в досуге — полпути к бессмертию" — показывают, что, хотя отец и не имел истинного желания "удалиться от дел", тем не менее три года регентства стоили ему немало крови и были наименее удачливыми в его жизни.
Самое крупное поражение отца, по его собственному мнению, заключалось в том, что он не смог убрать Юань Шикая. Существует версия, согласно которой его брат, император Гуансюй, перед смертью поведал ему свои сокровенные мысли и оставил указ из четырех иероглифов, написанных пурпурной тушью: "Убей Юань Шикая". Как мне известно, такой встречи братьев в действительности не было. Что князь-регент хотел отомстить за смерть брата и убить Юань Шикая — это реальный факт, но отца удержала группа членов Государственного совета во главе с И Куаном. Подробности неизвестны, знаю лишь, что отец был обескуражен одной фразой И Куана: "Убить Юань Шикая нетрудно, но что делать, если взбунтуется бэйянская армия?" В конце концов вдовствующая императрица Лун Юй вняла совету Чжан Чжи-Дуна и других, и Юань Шикаю было велено вернуться домой для лечения "больной ноги".
Один человек, служивший ранее посыльным в Департаменте Двора, рассказывал мне, что для убийства Юань Шикая князь-регент хотел применить способ, которым император Канси в свое время покончил с сановником Ао Баем. Ао Бай был приглашен во дворец, где ему предложили сесть в кресло, у которого одна ножка была сломана. Ао Бай сел, но не удержался и упал. Его обвинили в "неуважении императора и бестактности" и казнили. Вместе с князем-регентом в разработке плана принимал участие внук великого князя Гуна — Пу Вэй [17], у которого был меч, подаренный его деду императором Сяньфэном. Этот меч считался чуть ли не волшебным, и было решено, что Пу Вэй возьмет его с собой и убьет им Юань Шикая. Все уже было продумано и рассчитано, но от последнего шага их удержали Чжан Чжидун и другие. Эта история в какой-то степени похожа на правду. В то время одни всячески защищали Юань Шикая, другие же пытались его уничтожить. Многие делились с отцом своими планами и замыслами. Юань Шикай после "100 дней реформы" раздавал повсюду деньги и подарки, вербуя себе сторонников, но тем не менее существовала влиятельная оппозиция, которая была неподкупна. Отнюдь не все ее представители были в прошлом реформаторами или сторонниками партии императора. Среди них имелись и боровшиеся с И Куаном за власть, и люди, давшие клятву не успокаиваться, пока вся военная власть не окажется в их руках; были и такие, которые ради своих корыстных целей возлагали большие надежды на свержение Юань Шикая. Поэтому вопрос об убийстве или защите Юань Шикая давно уже не представлял собой борьбу мнений реформаторов и консерваторов, сторонников партии императора и партии императрицы; это также не было спором между маньчжурами и ханьцами за место под солнцем. Это была борьба за власть между двумя группировками высшей знати. Государственный совет разделился на две группы — одна во главе с великим князем И Куаном, другая во главе с князем императорской крови пятой степени Цзай Цзэ. Именно вторая группа разрабатывала планы и давала советы моему отцу, надеясь взамен получить власть и положение.
Каждая из групп имела своих ближних и дальних родственников из членов императорского дома, представителей маньчжурских восьмизнаменных войск, из сановников-китайцев, посредников, среди которых тоже были распри и где каждый строил свои планы. Так, у Цзай Цзэ все мысли и желания были нацелены на то, чтобы отнять у своего двоюродного дядюшки, великого князя Цина, должность председателя Императорского совета, а братьям из резиденции князя Чуня прежде всего приглянулась военная власть Юань Шикая и других китайцев. Даже братья моего отца, поехавшие в Англию и Германию для изучения военно-морского и военного дела, и те уже присмотрели себе каждый свое. Отец находился в центре этой жаркой схватки. Он прислушивался к словам то одних, то других, соглашался с обеими сторонами, но, как оказалось, ничего не предпринимал и этим вызвал всеобщее недовольство.
Труднее всего было покончить с И Куаном и Цзай Цзэ. При жизни Цы Си И Куан был председателем Государственного совета, а после ее кончины, когда система государственных институтов была изменена, — председателем Государственной канцелярии. Это не давало покоя Цзай Цзэ, занимавшему пост главы налогового приказа. При каждом удобном случае он приходил к князю-регенту и начинал критиковать недостатки И Куана. Если уж сама Цы Си не смогла низвергнуть И Куана, то что мог сделать князь-регент? Стоило отцу поддержать Цзай Цзэ или самому предпринять шаги против И Куана, как последнему достаточно было, сославшись на возраст, отойти от дел, и князь-регент сразу бы оказался беспомощным. Поэтому в спорах с князем Цином поражение всегда терпел Цзай Цзэ. Люди из резиденции князя Чуня часто слышали, как он доказывал князю-регенту: "Почтенный брат, это я все ради вас. Если не послушаете меня, старый Цин бросит великую династию на произвол судьбы". Князь-регент всегда в таких случаях молчал, а потом говорил: "Хорошо, хорошо. Завтра поговорю со старым Цином". Однако на следующий день все оставалось по-прежнему: И Куан действовал по своему усмотрению, а Цзай Цзэ в который раз только напрасно тратил силы.
Поражения Цзай Цзэ часто были поражениями моего отца — Цзай Фэна, а победы И Куана были на руку "уединившемуся от мирской суеты" Юань Шикаю [18]. Князь-регент это понимал, пытался неоднократно положить всему конец, но сделать так ничего и не смог.
Вскоре разразилось Учанское восстание. Отправленные для подавления восстания цинские войска под командованием Инь Чана, маньчжура по национальности, терпели поражения, и срочные донесения летели одно за другим. Военный наставник Юань Шикая Сюй Шичан увидев, что наступил подходящий момент, собрал И Куана, На Дуна и других членов Государственного совета, которые обратились к князю-регенту с предложением вновь пригласить Юань Шикая. На этот раз князь-регент был непреклонен и устроил разнос На Дуну, ручавшемуся за Юань Шикая "благополучием всей своей семьи".
17
Пу Вэй (1880 — 1937) — внук великого князя Гуна, в двадцатый год правления Гуансюя (1894 год) унаследовал титул князя. До Синьхайской революции был правительственным комиссаром по борьбе с опиумом, затем при покровительстве немецких империалистов укрылся в Циндао, а после взятия Циндао японцами переметнулся в Японию. В этот период вместе с Шэн Юнем и другими Пу Вэй организовал "партию предков", принимая активное участие в движении за реставрацию монархии. После событий 18 сентября получил пост председателя Шэньянского общества союза сохранения четырех сословий и попытался при поддержке японцев создать "славную империю". Однако вскоре был вынужден отказаться от своих намерений, получил от японцев за свои услуги значительную сумму и умер в преклонном возрасте в Люйшуне.
18
В 1909 году отвергнутый цинским дворцом Юань Шикай оставил дела и укрылся у себя на родине в Чжандэхуаныпуй (Аньянхэ), где писал пейзажную лирику, избегая открытого участия в политической жизни государства. Однако в действительности Юань Шикай, как и раньше, непрерывно поддерживал связи с прежними подчиненными, в особенности с военным наставником императорского двора Сюй Шичаном, который тайно сообщал ему о политической обстановке в стране, о настроениях, царивших в цинском дворе. Поэтому, когда вспыхнуло Учанское восстание, возникли слухи о выдвижении Сюй Шичана и ряда других лиц, а также о притязаниях Юань Шикая на власть.