Было решено использовать и традиционные развлечения простонародья на ярмарках и гуляниях – в нескольких местах Ходынки врыли высокие гладко обструганные столбы, на макушках которых должны были появиться сапоги, самовары, шапки и иные призы для тех ловкачей, проворных и хватких, которые сумеют добраться до желанной награды.
Кроме того, по Москве гуляли и слухи, что в каждом тысячном подарке лежит ассигнация, – кто говорил в десять, а кто и в сто рублей.
Следует заметить, что поле, пригодное для учебных боев и пехотных маневров, было покрыто солдатскими окопами, стрелковыми ячейками и траншеями. Кроме того, там были природные овраги и множество ям, оставшихся после добычи песка и глины.
18 мая была суббота, ночь накануне оказалась очень теплой, и сотни тысяч москвичей – прежде всего бедняков – решили провести время с вечера до утра на свежем воздухе, под открытым небом, прямо на Ходынском поле, чтобы не опоздать к раздаче подарков. По разным источникам их было, – вместе с подошедшими утром, – от 500 тысяч до одного миллиона человек.
Около шести часов утра люди, отдыхавшие на поле, вдруг вскочили и бросились, как один человек, вперед. Со стороны Петербургского шоссе тоже скопилась огромная толпа. Известный московский репортер, впоследствии автор знаменитых книг о Москве и москвичах В. А. Гиляровский, единственный из газетчиков, оказавшийся на Ходынке, считал, что там собралось не менее миллиона человек. Эта гигантская масса была стеснена между линией павильонов-буфетов и все сильнее напирающими новыми толпами, подходившими из Москвы и боявшимися, что раздача подарков начнется раньше объявленного времени и им ничего не достанется.
Гиляровский писал о произошедшем так:
«Над миллионной толпой начал подниматься пар, похожий на болотный туман… Давка была страшная. Со многими делалось дурно, некоторые теряли сознание, не имея возможности выбраться или даже упасть: лишенные чувств, с закрытыми глазами, сжатые, как в тисках, они колыхались вместе с массой. Стоящий возле меня, через одного, высокий благообразный старик уже давно не дышал: он задохся молча, умер без звука, и похолодевший труп его колыхался с нами. Рядом со мной кого-то рвало. Он не мог даже опустить головы».
Другой свидетель ходынского ужаса, П. Шостаковский, вспоминал: «И до предела сжатая человеческая масса всей невообразимой тяжестью своей качнулась в сторону буфетов. Люди тысячами повалились в ров, прямо на головы стоявших на дне. Вслед за ними падали еще и еще, пока ров не был завален телами доверху. И по ним шли. Не могли не идти, не могли остановиться». Последствия катастрофы были ужасны – пожарные и военные врачи цепенели от вида множества страшно обезображенных мертвых тел. По официальным данным, погибло 1389 человек и 1301 был ранен. По данным современного французского историка Марка Ферро, число раненых было до 20 тысяч! И все это безумие продолжалось не более 15 минут, но когда толпа опомнилась, было уже поздно. Николаю доложили о катастрофе в половине одиннадцатого утра. От него требовалось принять решение – или отменить все празднества и объявить траур, или, сделав вид, что ничего особенного не произошло, продолжать торжества как ни в чем не бывало.
И здесь, впервые после смерти Александра III, царская семья решительно разделилась. Категоричнее всех настаивала на прекращении всяческих дальнейших празднеств императрица-мать. Мария Федоровна потребовала примерно наказать московского генерал-губернатора, Великого князя Сергея Александровича, несмотря на то что он был родным братом покойного императора. Она требовала создать следственную комиссию и выявить и всех других виновников катастрофы. Марию Федоровну поддержали двоюродный дед Николая II великий князь Михаил Александрович и три его сына – Николай, Михаил и Сергей Михайловичи.
Однако в защиту виновника катастрофы выступили три его родных брата – великие князья Владимир, Алексей и Павел Александровичи. Их союзницей оказалась и молодая императрица, которая никак не могла дать в обиду мужа своей любимой сестры Елизаветы Федоровны.
Николай, изрядно поколебавшись, принял, как и следовало ожидать, компромиссное решение: сегодняшний день закончить по старой программе, главным образом из-за того, что вечером должен был состояться бал у французского посла и по политическим соображениям отменять его не следовало, – а уж потом, если будет возможно, празднества свернуть, заменив их посещениями больниц, раздачей пособий и всего прочего, приличествующего произошедшему несчастью.
И, выполняя принятое решение, царь и царица отправились на Ходынку, где уже были убраны трупы и кровь засыпана песком.
В два часа дня их императорские величества появились на балконе Царского павильона, грянул пушечный залп, заиграли военные оркестры, сотни тысяч людей обнажили головы и стали смотреть, как мимо павильона в четком строю пошли парадным маршем войска.
После этого Николай принял в Петровском дворце делегации крестьян и дворян Варшавы, отобедал вместе с московскими дворянами, а вечером отправился на бал к французскому послу, графу Луи-Густаву Монтебелло.
В первой паре танцующих пошел Николай с красавицей графиней – женой посла, Монтебелло шел во второй паре с Александрой Федоровной, а главный виновник катастрофы – Сергей Александрович – шел следом за ними, словно демонстрируя безнаказанность и глубокую аморальность царской семьи.
На следующее утро Сергей Александрович узнал, что Москва одарила его новым титулом – «князь Ходынский».
А Николай и Александра Федоровна, понимая, что их пребывание на балу более чем двусмысленно, выполнив протокол, вскоре же уехали в Кремль.
19 мая утром, будто опомнившись, они присутствовали на панихиде по погибшим и поехали по больницам, навещая раненых. Под впечатлением увиденного царь приказал выдать каждой семье, где погиб кто-либо, по тысяче рублей за человека, оплатить похороны, а для осиротевших детей открыть особый приют.
Тогда же было начато следствие, но через два месяца виновным признали одного лишь московского обер-полицмейстера Власовского, обвинив его в нераспорядительности и служебной халатности, после чего отправили в отставку.
И все же вечером 19 мая состоялся еще один блестящий бал, правда, последний. Однако же он вызвал не меньшее возмущение, чем предыдущий, ибо этот бал давал не кто-нибудь, а сам «князь Ходынский».
И перед Россией вновь возник один из ее вечных вопросов: «А кто же нами правит?»
А и в самом деле, кто?
Жизнь царской семьи на рубеже веков: 1894-1904 годы
На рубеже веков Российский императорский дом состоял более чем из 60 полноправных членов, носивших титул «высочеств». Не все они оставили след в истории, и потому дальше мы познакомимся лишь с наиболее яркими членами царской фамилии, которым предстоит играть ту или иную роль в этом повествовании. Но прежде имеет смысл очень коротко сказать о трех четко отличавшихся друг от друга периодах 23-летнего царствования последнего императора.
Первый период, когда Николай II был неограниченным самодержавным монархом, продолжался десять лет, с 1894 по 1904 год; второй – 1904-1914 – это время русско-японской войны, первой революции 1905-1907 годов и превращения самодержавия в ограниченную парламентскую монархию; и наконец последний – 1914-1917 – период Первой мировой войны и крушения династии. В соответствии с такой периодизацией и пойдет дальнейший рассказ о последнем русском императоре и его семье.
…Как почтительный и любящий сын, Николай, конечно же, всегда признавал авторитет матери, советуясь с нею по семейным делам, но иногда, правда, крайне редко, принимал решения и сам. В день смерти Александра III Марии Федоровне шел 47-й год, а Николаю – 27-й.
По мужской линии на генеалогическом древе Романовых развивались шесть ветвей. Первой из них была ветвь прямых потомков Александра III – «Александровичи». Кроме Николая, их было только двое – Георгий и Михаил. Георгий скончался от туберкулеза в июне 1899 года в возрасте 28 лет, не оставив потомства. После его смерти у Николая остался лишь один родной брат – Михаил, считавшийся до 30 июля 1904 года – появления на свет у Николая сына Алексея – наследником престола. Две другие линии шли от сыновей Александра II, родных братьев Александра III – Великих князей Владимира и Павла. У Владимира было трое сыновей – Кирилл, Борис и Андрей, а у Павла только один сын – Дмитрий.