– Да, это так, Ваше Императорское Величество. В последнее время мы достигли существенных успехов в восстановлении государства. В этом трудном деле, кстати, нам очень помогли многочисленные иммигранты из Республики (правда состоит в том, что никакой отдельной Римской Империи никогда не существовало, была «Res Publica Romana», которую пятнал лишь империй императора; это также касается и так называемой Византии, где была обыкновенная эллинская полития)… – впрочем, Айно сделал вид, будто ничего такого не было, вежливо поблагодарил Рим за оказанную помощь в лице новых рабочих рук, после чего передал слово обратно императору, ожидая его реакции на упоминание Республики.
– Надеюсь, в будущем вы не забудете эту помощь со стороны Рима и останетесь ему верным союзником, – на что Валентиниан, по существу, ничего не ответил, сделавшись немногословным в ожидании логического окончания этого пустого разговора.
– Разумеется, Ваше Императорское Величество. К слову, мой Король просил меня передать вам одну просьбу… – однако его не последовало, так как Айно наконец-то решил перейти к причине, по которой он вообще обратился к Императору (помимо обязательного приветствия, разумеется).
– Ох, а вы, я вижу, решили воспользоваться моей слабостью к увеселительным напиткам, чтобы предложить очередной вздор? Ладно, давайте побыстрее, скоро у нас танцы, – император Сноб (как его прозвала провинциальная элита), желая поскорее избавиться от противного ему варвара, невольно дал своё согласие.
– Премного благодарен, Ваше Императорское Величество… – но тот лишь начал его благодарить.
– Не стесняйтесь, вам нужно успеть до начала, – на что император весьма грубо и резко среагировал, принудив посла опустить формальности.
– Благодарю, Ваше Императорское Величество. Если кратко, то мой Король просил меня ходатайствовать перед вами по поводу его проекта по созданию колонии в устье Невы. К сожалению из-за активного градостроительства и реформ у нашего Короля на подобный план почти не осталось средств… – вам стоило видеть кислую мину Валентиниана, когда он вновь услышал это противное ему «Ваше Императорское Величество». Пускай он и не корчил гримас, но по его лицу казалось, будто он прямо здесь и сейчас начнёт брюзжать слюной от недовольства.
– И вы хотите, чтобы я проспонсировал вашу экспедицию? – император, уже нисколько не стесняясь, потирал свой лоб пальцами в надежде отвлечься от разговора, пока слова сами собой лились из его рта.
– Грубо говоря… да, но постойте! От Вашего Императорского Величества многого не требуется. Охрану поселения, строительные материалы, да и самих поселенцев, мы сумеем обеспечить сами. Вам же нужно лишь дать санкцию на это и выделить хотя бы пару кораблей для охраны и транспортировки… – разумеется, самым важным было получить санкцию от императора на основание колонии. Почему? Ну, как минимум потому, что без неё заложение поселения в устье Невы походило бы не на безобидное (для римлян, разумеется) заселение ближайших территорий балтами. Нет, это напоминало бы уже вполне серьёзную претензию на проведение независимой от Рима политики, что для Короля балтов, да и для его королевства тоже, скорее всего, окончилось бы довольно печально. Именно поэтому жизненно важным было заручиться поддержкой (то есть, санкцией) императора в этом деле.
– Я согласен полностью проспонсировать любую вашу экспедицию, но только на следующих условиях, – во-первых, минимум половина поселенцев должна быть представлена римлянами. Во-вторых, через некоторое время ваш гарнизон должен будет полностью или частично замещён римским по первому требованию. В-третьих, колониям должна будет предоставлена значительная автономия от королевства. В обмен на это им будет предоставлено право беспошлинной торговли с Римом в рамках зоны беспошлинной торговли. Жителям колоний будет также даровано римское гражданство, а также особый налоговый статус при ведении деятельности в Республике… при условии, что торговля этих городов с Римом будет вестись исключительно под римским флагом и исключительно на римских кораблях, – император, впрочем, поставил весьма жёсткие условия. По сути, он предлагает балтам колонизировать Балтику и другие регионы мира с осознанием того факта, что эти колонии будут, по факту, принадлежать не их Королю, а Риму. Не говоря уже о том, что формальная автономность этих поселений будет лишь ширмой для неминуемого последующего присоединения их к Римской Империи.
– Благодарю, Ваше Императорское Величество, за ваше предложение, однако, полагаю, мне стоит для начала обсудить его с моим Королём… – разумеется, эти условия были неприемлемы, и послу с Королём балтов предстояло найти способ их смягчить. По крайней мере, убрать какой-нибудь из пунктов. Впрочем, ожидаемо.
…
– Друг мой, Фемистокл, позволь вернуться к теме, что мы недавно обсуждали, – уже после бала, когда большинство гостей находилось в специальном здании дворцового комплекса для гостей, то бишь, придворной гостинице, основной своей массой спя (если не считать некоторых пьяных удальцов, что лезли под юбку замужних женщин после бала, пока их мужья либо спали, либо играли в карты и другие азартные игры, конечно же), Валентиниан закатил особую вечеринку для особых гостей – его лучших друзей из созданной им же интеллектуальной элиты. Фемистокл из Антиохии, подающий серьёзные надежды философ, Тит Лукреций Кур из Помпеи, авторитетный физик и математик, носитель идеи атомистического материализма, Диоген из Александрии, изобретатель первой римской бумаги и создатель многочисленных многотомных трудов по химии, а также многие другие ярчайшие деятели культуры и науки.
– Ах, ты снова о Платоне? – это было довольно дружелюбное собрание различных деятелей, если судить о фамильярности многих присутствующих…
– Да… что ты, по итогу, думаешь о рассуждениях Платона касательно чувственного мира? Согласен ли ты с ним по поводу того, что мы находимся в темнице собственного восприятия, с тем, что мы видим не истину, но лишь тень её? – впрочем, именно это и привлекало императора, часто желающего отвлечься от уже порядком поднадоевшего ему образа жизни идеального правителя…
– Это суждение верно лишь отчасти. Действительно, мы не можем быть уверены в том, что видим истинное обличие вещей, так как полагаемся на несовершенные органы зрения. Однако это не значит, что мы не можем познать материальный мир при помощи органов чувств. Лев, которого мы можем увидеть во время различных представлений, действительно представляет собою грозное и опасное животное, способное истерзать даже самого сильного человека без особых усилий. Разве обманывают нас в этом случае глаза? – да, он всё ещё соблюдал вполне «здоровый» образ жизни, лишь изредка нарушая привычный режим сна, упражнений и работы, как сейчас, например, но он давно уже не стремился сохранить свой прекрасное атлетическое телосложение, предпочитая, в силу особенностей профессии, работу умом и пером, нежели телом и деревянного мечом.
– Пожалуй, ты прав. Твоё зрение не обманывает тебя, когда ты видишь грозного льва и представляешь себе его опасным зверем. Однако не думаешь ли ты, что это больше заслуга твоего разума, предполагающего угрозу, нежели зрения, дающего лишь сухую графическую информацию? – впрочем, пытаться победить его в честном спарринге его всё ещё не стоит. Он, как и прежде, является первоклассным атлетом и борцом, отлично владеющим стрельбой из лука и фехтованием на мечах, не говоря уже о его мастерском обращении с конём…
– Тоже верно. Наши знания и опыт являются ключевым фактором при познании материального мира, но и о важности органов чувств не стоит забывать. Разве возможно получить знание о том, что клыки зверей представляют опасность, если ты их никогда не видел в силу, допустим, слепоты, да и не слышал о них в силу глухоты? – впрочем, он не меньший соперник и в пере. Его руке, как уже упоминалось ранее, принадлежит множество трудов по экономике, управлению государством, а также просто безумное количество переводов на латынь трудов античных классиков, в первую очередь, с греческого.