– Заговор, да? – но, увы, жену подобрал он себе не глупую, ещё и царевну из Персии. Более ранние крики мужа уже успели её потревожить, однако тогда она это списала на жаркий спор. Теперь же, когда она увидела его небрежно вытертый случайной шторой меч, прибежавшего к ней потным и с одышкой посреди ночи, всё наконец-то стало ей понятно.
– Да, Ширин. Поэтому мне нужно срочно езжать в порт Анция. Там сейчас на приколе стоит средиземный флот под командованием Бонифация, а также конный гвардейский корпус Аэция. Тебе нужно морально и физически приготовиться к длительной поездке на лошади. От Неми до Анция приблизительно три часа поездки на лошади. К сожалению, я не могу тебя взять с собой, так как ты беременна и тебе это строго запрещено. Поэтому тебе и Виктории нужно будет спрятаться в потайном убежище под кроватью. Пароль ты знаешь, поэтому… будь, пожалуйста, осторожна, я скоро буду, – не стесняясь присутствия дочери, Валентиниан страстно поцеловал свою супругу, лишь чтобы вновь покинуть её…
Спустя несколько минут, уже в конюшне, император вскочил на лошадь, лишь стоило конюху, коего он постоянно и подгонял, закончить, и пустился в путь.
… Озеро Неми, загородная императорская резиденция, главный зал…
– Я… «король»… достиг определённых успехов на поприще восстановления страны, – это может показаться многим забавным, но очень многие трагические события в истории начинаются по воле случая. Этот роковой день не стал исключением.
Один очень уважаемый сенатор, ввиду своего плохого старческого слуха и значительного расстояния между ним и Валентинианом (оный и посол находились на верхнем ложе, отведённом для самых важных гостей и императора, а сенатор внизу, там же, где и все другие гости), совершенно случайно услышал не всю реплику своего государя.
Юлиан, выходец из снобистской римской аристократии, презиравший Валентиниана за его испанские корни, на старости лет резко полюбивший «старые республиканские порядки», о которых он, впрочем, имел весьма смутные представления, ненавидел императора всем своим чёрствым сердцем за уничтожение старых «демократических» традиций, насаждение монархии и чистки среди аристократии.
Его терпение, также, как и у остальных, полнилось долго, но именно эта неправильно расслышанная старым брюзгой фраза стала спусковым крючком для него. Не долго думая, он решил тайно скрыться с пира…
… Спустя несколько минут, в императорских конюшнях…
– Ты! Как смеешь ты мне отказывать в лошади!? Его Величество Император лично разрешил мне взять одну из его лошадей, чтобы я смог возвратиться в город! – разумеется, любые методы для этого были хороши, в том числе и грубая, наглая ложь.
– Ваша светлость, позвольте мне уточнить у Его Величества Императора… – но, увы, выбранная им для побега стратегия была не слишком удачна. Да, он успешно сумел смыться с этого праздника жизни, но уж больно несговорчивым и подозрительным оказался конюх Его Величества.
Видимо, его не слишком впечатлила чумовая история про то, что его состояние весьма плохо, и что поэтому император разрешил ему, больному человеку, ехать в Рим, когда при резиденции целый университет врачей.
Тем более что оный собирался покинуть её даже не на экипаже (так как их попросту не было, ибо гостей планировали заселить на ночь в гостевой части дворцового комплекса, а не отпускать по домам на ночь глядя), а на пони, предназначенной для начальных упражнений дочери Его Величества в конном искусстве.
– ТЫ НЕ ВЕРИШЬ МНЕ!? ДА ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ КТО Я!? – почувствовавший возможную угрозу, Юлиан стал обивать конюха и оскорблять его, угрожая своим происхождением, связями и авторитетами.
– Простите, ваша светлость, но император строго настрого запретил гостям покидать пир, да и из лошадей тут только эта несчастная пони, так что… – хоть больно статному мужчине и не было от ударов дряхлого старика, он всё же присел под его напором, дабы даже случайно не навредить оному. Из опасения его ненароком убить в этом случае, естественно.
– ТЫ!!! ЗАВТРА ЖЕ ТВОЯ СЕМЬЯ БУДЕТ ВЕСЕТЬ НА ВИСЕЛИЦЕ, ЕСЛИ ТЫ БУДЕШЬ И ДАЛЬШЕ ПРЕПИРАТЬСЯ! – почувствовав определённое движение конюха в сторону капитуляции перед его напором, Юлиан лишь усилил его, начав наседать ещё и своими новомодными кальцеями.
– Хорошо, хорошо, не бейте только… – в результате чего через некоторое время, спустя определённое количество упоминаний матери конюха, тот сдался.
Он таки снарядил обезумевшему, в его глазах, сенатору пони, принадлежащую императорской дочери, раз уж ему не приглянулись лошади императора (которых он в упор не замечал, вопреки всему). Спустя пару минут дряхлый старичок Юлиан повторил индоктринацию и на стражниках ворот, додумавшись, на этот раз, воспользоваться своим бездонным кошельком.
Спустя несколько часов, когда бальные танцы уже закончились и император уже пировал в окружении своих друзей, ничего и не подозревая о трагических событиях в Риме, Юлиан воззвал к своим соратникам, призвав их на тайное собрание в его доме.
Зная, что его дни после произошедшего сочтены, тем более после того, как он устроил тайное собрание в собственном доме, он приложил все усилия, чтобы как можно больше обладающих реальной властью людей оказалось в стенах его дома, совершенно не обращая внимания на конспирацию.
В результате чего в кратчайшие сроки он сумел собрать значительную часть сената, различных офицеров, в том числе и командира гарнизона, приходившегося ему племянником, а также прочих. Таким образом, пока император заседал со своими дружками на отдельной пирушке, в Риме собралось «внеочередное собрание» сената, пускай и не в совсем обычной форме…
========== Глава 57. Нет, ваше величество, это революция! ==========
– Господа, сегодня мы все собрались лишь с одной целью – обсудить случившееся на недавно произошедшем пиру в честь так называемого «Имперского Научного Сообщества». Как мне стало сегодня известно, Его Величество предпочитает титул «Rex» всем прочим, мысля и видя себя, я так полагаю, исключительно в качестве какого-нибудь царька у варваров или тирана. В связи с этим я хотел бы задать всем присутствующим очень важный для будущего нашей отчизны вопрос – разве достоин подобный человек править нашей необъятной державой? Не стоит ли дать ему соответствующую его титулу власть где-нибудь за пределами Рима, чтобы своими крамольными мыслями он не сумел навредить ему больше, чем уже успел? – что же, зашёл Юлиан, очевидно, сразу с козырей, даже не разогревая публику. Интересно, на что он рассчитывал, говоря подобные крамольные мысли своим «сторонникам»?
– Полагаю, что нет. Царьку место среди прочих царьков, не римлян. Наверное, для того он и переселял всех этих варваров на земли наших предков? Неужто для того, чтобы править нами, как своими рабами с их помощью? Может для того он держит при себе десятитысячный корпус, набранный сплошь из германцев и сарматов? – но, увы, его очевидную крамольщину таки поддержал кто-то из среды толпы. К сожалению, уже его слова сработали как спусковой крючок для накопившегося недовольства среди толпы…
– Верно, почему мы должны терпеть этого испанского выскочку? Почему мы должны терпеть его издевательства над нашей великой историей? Мы разве для того царей из Рима изгоняли, чтобы к ним же и вернуться? Разве простили бы нам наши предки то, что мы позволили этому безбожнику уничтожать их наследие? – как следствие, недовольство уже было не остановить.
Одно смелое высказывание за другим, насмешка за насмешкой, крамольная мысль за крамольной мыслью… итог один – разгорячённые офицеры, поддерживаемые остальными участниками «заседания», пришли к своим полкам посреди ночи и, ничего не объясняя, построили их в колонны, отмахиваясь от их вопросов утверждениями из разряда «Отечество в опасности, медлить нельзя!». К несчастью, железная дисциплина и беспрекословное повиновение солдат своим офицерам, насаждаемые императором в течение всего его правления, сыграли с ним же злую шутку.
В результате – Рим в огне. На улицах всюду бесконечные баррикады, меж ними снуют человечки, ни на минуту не прекращается бесконечный пушек рёв, всюду летают шальные пули, пока Вечный Город сгорает в сильнейшем пожаре, свет от которого оказался столь силён, что ночь на дворе будто бы сменил день.