– Их численность? – впрочем, император, видимо, был не в настроении слушать его речь от начала до конца, так что сразу же задал ему главный вопрос.
– Приблизительно 30 тысяч солдат при 100 орудиях! – он, естественно, не сопротивлялся.
– Хорошо, а теперь ступай отдыхать – ты этого заслужил, – за что и был вознаграждён.
– Император, вы уверены в том, что будет лучше принять сражение тут? В нашем распоряжении всего 2 тысячи морской пехоты, 8 тысяч кавалергардов Пурпурного креста, 3 тысячи отборных африканских застрельщиков и 1 тысяча егерей из Норика.
То есть, всего 14 тысяч солдат при 64 орудиях. Ваше Величество, у них двукратное преимущество, выступать против них в чистом поле прямо сейчас – чистое безумие! – разумеется, Аэций был прав, но только с точки зрения устоявшейся военной традиции.
– Не беспокойся, друг мой… РАЗВЕРНУТЬ ЛАГЕРЬ! – уставший после длительного марша, Валентиниан не обратил внимания на слова своего верного помощника. В конце концов, как не объясняй ему, уверенность императора в победе он не разделит, пока не увидит новинки в деле. Стоит ли ему, в таком случае, что-либо объяснять?
– Надеюсь, вы правы, Ваше Величество… – повинуясь команде, Аэций покинул своего императора, чтобы заняться строительством лагеря.
– Ох, чуть не забыл! Пусть инженеры первым делом приступят к возведению аэродрома! – но перед тем, как полководец покинул его окончательно, исчезнув с горизонта, император ему сообщил самое главное.
– Так точно, Ваше Величество! – на что был дан чёткий ответ.
… Спустя день…
– Готово? – спросил император?
– Да… мы всё подготовили. Ваши «эскадрильи» готовы к взлёту! – ответил ему командующий сапёрного батальона.
– Отлично! Господа, запомните этот момент, ведь он войдёт в историю! А теперь… ОТ ВИНТА! – Валентиниан, надев довольную лыбу, отдал приказ о взлёте.
– Так точно! – лётчики, услышав слова одобрения от самого императора, завели двигатели. Взревев, бипланы начали постепенно набирать скорость и отрываться от земли. Спустя полчаса полёта они настигли колонн врага. Обнаружив артиллерийский обоз, обе эскадрильи тут же устремились к нему.
Дико вереща, они, подобно пчёлам, обрушили всю мощь своих жал на него, пока император, наблюдавший через трубу за происходящим, жутко хохотал. Он, напевая себе под нос известную мелодию Рихарда Вагнера, наблюдал за тем, как бипланы пикируют, производя знаменитую сирену Штуки.
Буквально за секунду до взрыва Валентиниан бросил трубу, чтобы насладиться им собственными глазами. Для него это было самое прекрасное и великолепное зрелище – наблюдать за тем, как его детище уничтожает в дребезги всю вражескую артиллерию.
Одновременный мощный удар сразу 20 пикирующих бомбардировщиков в одну сравнительно небольшую точку, несмотря на лёгкий вес носимых ими бомб, нанёс артиллерии врага урон, несовместимый с жизнью (хотя едва ли стальные орудия можно назвать живыми)…
– Начать операцию «Багратион», – сразу же после этого он отдал хладнокровный приказ о начале операции, предполагающей мощный танковый удар в центр противника.
Дезориентированный, лишённый своей основной огневой мощи и подавленный морально, враг, всё ещё выстроенный в плотную колонну, враг, познавший на себе всю мощь смертоносного сочетания артиллерии, авиации и танков, будет сметён.
Как результат, лишённые всякой организации, духа и, следовательно, возможности как-либо защититься, пехотные массы противника окружит кавалерия, начавшая постепенное окружение врага ещё тогда, когда все эскадрильи были ещё на земле. Наконец, дело завершит пехота, главной задачей которой станет разоружение вражеских сил…
========== Глава 59. Убить еретиков! ==========
…Неподалёку раздавались грохот многочисленных взрывов, свист фюзеляжей, рёв моторов и сирены моторчиков, внёсшие немало хаоса в стан врага, но они не колебали новых героев Рима. Они знали, что это их крылатые союзники обеспечивают им победу ещё до начала битвы…
– Ну что, скоро там? – спрашивал бородатый мужчина в лёгком шлеме из плотного сукна.
– Сигналят стартовать! – на что ему криком ответил неприглядный офицер, едва различимый в достаточно тёмном пространстве.
– Так чего же мы ждём? По коням и погнали! – задорный удалец, бывший механиком-водителем «Беты», естественно, давно уже был на мандраже…
– Ну, вроде как, всё в порядке, так что я закрываю люк! – и, судя по дрожащим рукам офицера, не он один. Впрочем, стоит ли их винить в этом? Как-никак, это не просто их первый бой, это исторический момент – первое участие танков в войне. Тут разве что холодный мертвец не будет на мандраже…
– Стартуем!!! – и тут же раздался рёв машинный. Поколения спустя люди будут вспоминать этот момент со словами на губах – «…то было лишь начало…». Пока что, правда, только их медленного движения в сторону врага. Прежде скрытые за холмом, эти машины, методично вытаптывая всю землю под своими мощными гусеницами, постепенно открывали свой грозный и устрашающий вид на всеобщее обозрение.
– Тит, ты что-нибудь видишь!? – кричал наводчику механик-водитель, пытаясь перекричать страшный рёв машины и многочисленные взрывы.
– Что я вижу!? Бесконечные клубы дыма и пыли, вот что! – с шестой (или седьмой?) попытки он таки услышал постоянно повторяющийся вопрос, после чего попытки докричаться друг до друга начались по новой, но уже в обратную сторону.
– Ну, тогда будем надеяться, что идём мы в правильном направлении, так как я никого не вижу! – естественно, нулевая видимость и постоянный грохот не были причинами останавливаться. Тем не менее, небольшая нервозность всего экипажа давали о себе знать. Лучше всего это было видно по заряжающим танка, чьи руки были заняты не боеприпасами, а чётками, в то время как уста – молитвами.
– Не бойтесь, победа обязательно будет за нами! – капитан, тем временем, тщетно пытался ободрить своих парней. Тщетно потому, что к тому моменту постоянный грохот взрывов стал столь мощным, что любой крик, даже самый громкий, уходил в пустоту, полностью заглушённый оными.
– Вижу врага! Флавий, заряжай! – через некоторое время танки, наконец-то, вышли из плотной завесы пыли и дыма. Грохот взрывов прекратился примерно в то же самое время. По итогу, остались лишь крики вражеских солдат, страшно дерущих себе глотки от невыносимой боли, причинённой им авиацией и артиллерией, а также шум самих танков.
– Есть! – благодаря чему какая-никакая передача сигналов между членами экипажа стала возможной. Мигом зарядив орудие, он тут же приготовился заряжать по новой. Прежде, правда, оное прогремело под непрекращающиеся крики солдат врага, плоть и кости которых нещадно перемалывались всё стремящимися вперёд танками.
– Попал! – незамедлительно возрадовался Тит, наводчик левого орудия, которому теперь принадлежал первый танковый выстрел в истории. Впрочем, не столько он был страшен для врага, сколь пулемётные очереди его коллег, буквально выкашивавшие живую силу врага.
– Есть! – впрочем, ни его, ни заряжающего, это не волновало. Сейчас он думал только о том, что он, собственными же руками, вершит историю. Это потом он будет вспоминать разорванные в клочья тушки, где с оторванной челюстью, а где и вовсе без головы, а пока, раз уж он во власти куража, дадим ему вдоволь насладиться моментом, за который ему предстоит сполна расплатиться собственным душевным спокойствием…
…Тем временем, Валентиниан, вернувший себе привычное состояние прагматичного хладнокровия, пытался изо всех сил разглядеть, что же происходит на поле битвы.
Имея первый в своей жизни опыт общевойсковых операций с применением военной техники, он не строил иллюзий по поводу эффективность придуманного им плана, но, всё же, не сомневался в его успехе.
Потому, кстати, всё, что его сейчас волновало –реальные детали происходящего. Удивительно, но люди подобного ему склада ума всегда стараются извлечь ценный опыт, даже из побед…
– Ну, что думаешь? – спрашивал император у Аэция, что стоял на наблюдательной возвышенности вместе с ним.