С матерью будущего наследника определились, как мы видим, очень быстро. Выбор отца для конструируемого государя — дело важное. Нужно со всех сторон тщательно всё просчитать.
В списке кандидатов был[33] бранденбургский маркграф Карл, но прусским двором путем интриг эти планы были расстроены. Взамен была предложена другая кандидатура. Это был 19-летний Антон Ульрих, второй сын герцога Брауншвейг-Вольфенбюттельского (Люнебургского). Интересный факт, что родной теткой этого человека была мать покойного Петра II — Шарлотта Кристина, проигравшая борьбу за сердце своего мужа, цесаревича Алексея Петровича, пятнадцатилетней крепостной девке Евросинье и не пережившая последствий вторых родов.
Но, конечно, не это родство стало определяющим фактором для выбора. Принц приходился племянником Елизавете Кристине, жене Карла VI, императора Священной Римской империи. А еще приходился братом другой Елизавете Кристине — жене прусского наследника Фридриха (будущего Фридриха II). Весомость семьи просто монолитный аргумент.
Как утверждают современники[34], Антон Ульрих был привезен в Россию ещё подростком, с той целью, чтобы жил рядом с принцессой, чтобы между ними могла возникнуть взаимная привязанность. Хотя, вероятнее, столь раннее приглашение жениха определялось не заботой о юных сердцах, а обусловлено совершенно иными причинами: он должен быть воспитан при русском дворе, не успеть обрасти связями на Западе, не поддаться там влиянию, которое стало бы проблемой в будущем. Это удалось. Европа фактически забудет о своем родственнике, отправленном в Петербург.
Прибыл принц Брауншвейгский в Санкт-Петербург, аккурат ко дню рождению Анны Иоанновны[35]. Императрица его приняла радушно и буквально по-родственному, несмотря на то, что гость не порадовал ни внешностью, ни умением вести беседу. Сразу же позвала его на праздничный семейный обед, распорядилась, чтобы после показали будущему зятю всё великолепие русского двора. А вечером, Антон Ульрих непременно должен был быть на представлении сложной иллюминации. Для нее заготовили 25 тысяч ламп. Непонятно, какой из двух поводов винить, но в тот день запланированного зрелища так и не случилось, так как погода тому неумолимо противилась, сильнейший петербургский ветер не дал зажечь иллюминации. Пришлось отложить её проведение для иного случая.
В мае Антону Ульриху уже посчастливится присутствовать на церемонии крещения по православному обряду будущей супруги, когда она из Елизаветы Екатерины Христины превратилась в Анну Леопольдовну.
Хорошо бы теперь нам взглянуть на прибывшего принца, разглядеть этого человека. В глазах Х-Г. Манштейна он обладал «наилучшим сердцем и прекраснейшим характером в мире», обладал мужеством, даже неустрашимостью в том, что касается военного дела. Как увидим дальше, вне поля боя Антон Ульрих был совершенно иным.
Ему удалось проявить свои боевые качества во время военного похода под руководством Миниха. В чине полковника кирасирского полка он направлен был в Бессарабию. Участие принца не было исключительно ритуальным. Он в составе войск прошел через выжженную степь и принял активное участие в боевых действиях по взятию Очакова. Анна Иоанновна отметила его заслуги не только присвоением Антону Ульриху генеральского чина, но и, что немаловажно, написала письмо его матери, в котором подчеркивала не просто участие, но и героическое отличие. Он действительно со шпагой наголо вел вперед отряды на штурм, под огнем противника, не страшась турецкого огня. Со знаменем в руках останавливал отступающих наших солдат, когда сначала не удавалось форсировать ров под сплошным огнем. Одна пуля пробила кафтан отважного молодого вояки, две другие попадали в его лошадей, первую лишь ранило, а вторая и вовсе убита была[36].
На следующий год ему вновь предстояло воевать. Финал боя был не такой радостный, Очаков был сдан, но это никак не бросает тень на личную военную доблесть Брауншвейгского принца. Он не заставил сомневаться в своей храбрости, получил высочайший орден Андрея Первозванного, заслужил новый чин. Вернулся в Петербург боевым, бравым воякой.
Но вот в мирной жизни — это был другой человек. Главное, чего не доставало будущему отцу императора, это широты мысли, при всех, разумеется, прочих его положительных качествах. Князь А. И. Черкасский называл[37] его легкосердным, милостивым, но невысокого ума. Это значит, что в хитросплетениях отношений при дворе он совершенно не ориентировался, а некоторый набор интриг полагалось вести перманентно, как зарядку для поддержания физического тонуса.
33
Христофор-Герман Манштейн, Записки о России, /Перевороты и войны. — М.: Фонд Сергея Дубова, 1997.
34
Письма леди Рондо, жены английского резидента при русском дворе в царствование императрицы Анны Ивановны / пер. с англ. [Е. П. Карновича]; ред., примеч. С. Н. Шубинского; предисл., примеч. А. В. Сазанова; Гос. публ. ист. б-ка России. — М., 2016.— 286 c.: ил. — (Записки иностранцев о России в XVIII столетии).
35
Петров П. Н. История Санкт-Петербурга с основания города до введения в действие выборного городского управления по учреждениям о губерниях. 1703–1782. — М: ЗАО Центрполиграф, 2004.— 782 с.
36
Анна Иоанновна/Игорь Курукин. — М.: Молодая гвардия, 2014.— 430(2) с.: ил. — (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып.1503
37
Бантыш-Каменский Д. Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. М., 1991. Ч. 1.