Тарас же присел на своей позиции в быстро темнеющем лесу и начал готовиться к предстоящей ночи. Взвод Вестника расположился на краю дуги из шести взводов, растянувшихся по внешней границе дороги, ещё четыре — остались на участке леса, что она огибала. Он с некоторыми опасениями поглядывал на слишком быстро темнеющее небо, видя свинцовые тучи. Вся информацию о погоде у них тоже присутствовала. Вольный специально поднял этот вопрос на совете, так как во время дождя вся их взрывчатка может просто не сработать из-за примитивного вида конструкции. Офицеры лагеря обещали, что раньше завтрашнего вечера дождя ждать не стоит.
Они замерли, укрытые в зарослях, под плащами, без всяких костров и пахнущей еды, чтобы ненароком не оповестить врага о своём присутствии раньше времени. Тарас почти физически ощущал источаемое игроками вокруг волнение. Сидящий рядом Вестник, поддерживающий барьер, скрывающий их ману, от напряжения с силой сжал обеими руками свой посох, который в начале боя ему даже не пригодиться. Ему нужно будет бросать.
И вот, спустя несколько часов, уже глубокой ночью, прошла весть о приближающемся противнике. Тарас услышал её через пару минут. Шум тысяч людей, переставляющих ноги, шумящих доспехами и оружием, идущих на помощь осажденному городу. Из крепости вышло войско почти в две тысячи человек — вместе с защитниками Дсика и местным ополчением должно хватить, чтобы отбить налёт слишком распустившегося соседа. К несчастью для них на них напал не желающий оспорить их влияние сосед, а солдаты империи, превосходящей Хельрут по развитию и размеров во много раз.
Вольный замер с луком в руках. Как только ему дадут сигнал, из магического инвентаря появится зачарованная стрела. Он со спокойствием и даже с некоторой жалостью наблюдал за колонной солдат, идущих прямо в ловушку. Вестник положил ему на плечо руку — сигнал приготовиться. Стрела легла на натянутую тетиву. Остальные игроки взяли в руки несущие смерть сосуды. Рука у него на плече сжалась, и Тарас выстрелил.
Взрывы прогремели почти одновременно. Как только стрела вошла в радиус действия остальных символов, четыре заряда сдетонировали, мгновенно активировав соседние, более мощные — идущая в том месте повозка, окруженная несколькими десятками солдат, просто исчезла в огромном столпе дыма, поднятого взрывами. В следующую секунду на всех солдат, оказавшихся между двумя смертельными точками, с двух сторон полетели гранаты. В тех, кто были одеты полегче летели самые простые, осколочные. В воинов, одетых в кольчуги или более прочные виды доспехов, полетели зажигательные или сосуды с летучим ядом.
Дорога утонула в криках боли и агонии. Одни кричали, держась за живот или голову, в которые прилетели осколки. Тяжеловооруженные латники срывали с себя доспехи, нагретые негаснущим пламенем, прочие — задыхались в едком дыму. В те немногие места, где самые способные маги попытались выставить щиты, полетел следующий залп гранат — слишком большое испытание для столь немногочисленного сопротивления.
Первые солдаты, которым повезло оказаться хотя бы относительно уцелевшими, сориентировались и поняли откуда идёт угроза. Тарас видел, как совсем ещё молодой парнишка, вытаскивает меч и бежит в темноту леса с бравым кличем. В следующую секунду он наступает на мину. Взрыв отрывает ему ступню и отбрасывает назад, кричащего уже от боли в изувеченной конечности. За минуту «боя» таких смельчаков набралось с полсотни.
Теперь Тарас просто стрелял из лука, целясь в тех, кто был физически ещё способен сражаться. Зажигательная смесь от гранат хорошо освещала дорогу и тех, кто остался на ней. Сзади, чуть правее, сработала одна из ловушек — те, кому повезло оказаться за пределами зоны обстрела решили попытаться устранить угрозу своим товарищам. Они даже представить себе не могли в какую западню попали. Вольный молча развернулся и стал целиться в мелькающие меж деревьев силуэты. Вскоре взрыв зажигательной гранаты, сработавшей от затронутой растяжки, хорошо подсветил следующую цель.
Глава 146
Вольный отвёл в сторону удар вражеского копья, быстро кувыркнулся в сторону избегая удара призрачного молота, призванного пребывающим в ужасе магом, и сам оттолкнулся вперёд при помощи боевой энергии и [Манового Всплеска]. Удар тяжелого наконечника [Стремления Макки] едва не выдрал несчастному нижнюю челюсть, отбросив назад в траву. Неловкий укол молодого солдата Тарас даже не стал пытаться отбить, позволив наконечнику проскрести по [Ледяному Доспеху], потом резко схватил древко и потянул на себя, приложившись лбом противнику по лицу. Удар о твёрдый как сталь лёд сломал противнику нос и опрокинул неопытного воина на землю. От смерти его спас широкий взмах мечом, заставивший игрока отступить.
Перешагнув раненого паренька, к Вольному снова вышел суровый ветеран, отброшенный им в сторону несколькими секундами ранее. Этот мужчина явно был опытнее большинства и обладал достаточным авторитетом, чтобы заставить кучку неорганизованных солдат, бегущих от смертельных склянок, организовать какой-никакой арьергард для отступающих. После устроенной засады, после всех понесенных потерь, о второй попытке дать полноценный бой не могло быть и речи. Но организовать хотя бы какое-то сопротивление преследующему их противнику этот ветеран сумел. За исключением тех, с кем сейчас сражались бессмертные, остальные уже должны были приближаться к переправе на остров, а оттуда до крепости рукой подать — враг при такой малой численности не сунется.
Правда шансов познать плоды своего решения у него нет: большая часть его соратников уже убита, остальных добивают игроки, а сам он, с глубоким порезом на голени далеко не уйдёт, да он и не собирается. Прикрывшись щитом, воин замер перед Вольным, что-то бормоча поднимающемуся пареньку. Единственный глаз на обожженном лице неотрывно наблюдал за противником, пока товарищ за его спиной, прикрыв рукой кровоточащий нос поднимался с земли, поглядывая по направлению к мосту.
Тарас уже принял решение позволить молодому солдату сбежать: рваться за ним сейчас, значит подставиться под удар этого воина, а глубокий порез на лице очень настойчиво напоминал, что с этим противником нельзя себе такое позволять. Вольный покрепче перехватил древко Макки, чувствуя, как холод доспеха начинает проникать под кожу — пора заканчивать.
На вражеский щит посыпались удары тяжелого копья. Тарас сделал с десяток мощный ударов, парочку — подкрепленных боевой энергией. Однако противник не выказал ни малейшего признака потери равновесия, несмотря на повреждённую ногу. Правда и атаковать в ответ тоже не спешил, поджидая более удобного момента.
Вольный ускорился, увеличив натиск, сделав свои удары более небрежными. Для опытного вояки сдержать такой короткий напор вполне посильная задача, поэтому Тарас совсем не удивился, когда после очередного излишне сильного отбитого в сторону удара, вражеский меч пришёл в движение. Быстрый укол, точно в горло — возможность отнять жизнь одним ударом.
Одним быстрым движением, таким же молниеносным как сам удар, он опустился чуть ниже, подставляя под укол твёрдый лёд шлема. Полный зазубрин и следов недавнего использования меч с большим трудом воткнулся в него, но не сумев пройти через внутренние слои, проскрежетал вдоль, с каждым пройденным миллиметром углубляясь все глубже. Когда лёд все-таки треснул и вражеский меч вновь ужалил лицо, Тарас отпустил одной рукой древко и призвал из инвентаря [Меч Исследователя]. Выкованный при помощи гномов клинок без особого труда, прорезал почерневший поддоспешник на руке воина и впился в плоть. Рука выпустила тяжелый щит и повисла мертвой плетью. Без щита, с единственной работающей рукой и поврежденной ногой старый солдат уже не мог сопротивляться.
Мощный пинок отбросил его назад, припечатав к дереву, а в следующий миг тело пронзила острая боль. Вольный вонзил [Стремление Макки] ему живот. Удар усиленный боевой энергией без труда прошил почти ничем незащищенное тело и ушёл глубоко в ствол дерева. Старый воин выпустил из руки меч. Жизнь быстро утекала из его тела через многочисленные раны и ожоги, полученные во время их атаки. Судя по виду, этот воин был из тяжеловооруженной пехоты, по которым ударили зажигательными. Ему повезло, снаряд попал в кого-то из соседей и горючей смеси на его долю выпало не так много — почернела только треть стеганки, пусть и зацепило лицо. Иным везло меньше, и они в буквальном смысле превращались в человеческие факелы, жизнь в которых сгорала намного раньше, чем гасло пламя.