Первым заговорил Морлан:
— Том, мне нужно тебе кое-что сказать….
Том весь обратился в слух.
— Дело в том, — продолжал маг, — что твой новый друг,
Дагда II, сын Соляриса I, сына Дагды I…В общем, он погиб…
Тома эти слова поразили так, как будто по затылку табуреткой ударили. Гертруда начала плакать, Пвил и Клиодна стали ее успокаивать.
— Как? — только и мог спросить эльф.
На этот раз ответил Монивайс:
— Он сегодня рано утром пошел к Гремучим Горам и… на него упал здоровенный камень…
Гертруда залилась слезами пуще прежнего.
— Как же так могло произойти? — воскликнул Том.
— Том, пойдем поговорим в твоих покоях, — предложил Морлан. — Я все тебе объясню. Так будет лучше.
Том, все еще ничего не соображающий, проследовал за магом в свои покои. Первым делом Морлан попросил Тома сесть, затем сел сам.
— Как? Как это могло случиться? — все еще негодовал Том.
— Ты помнишь алмаз, что сводил тебя с ума? — со вздохом спросил Морлан.
Том кивнул, не понимая, на что тот намекает.
— Ты помнишь, как убивал птиц, ломал ветви деревьев, хотя в пище у нас недостатка не было и топливо у нас присутствовало? — задал новый вопрос маг.
— Смутно, — ответил Том, — но какое это имеет отношение к смерти Дагды II?
— А ты помнишь, когда я сказал тебе, что за это воздастся? — маг пристально поглядел в глаза Тома.
— Да. Так ты это имел ввиду? — поразился Том.
— Именно это. Вовсе необязательно, что плохо должно быть именно тебе, это может отразиться и на твоих друзьях, и не только. Первым погиб Орион, теперь Дагда II. Я говорил тебе, что все Зло, причиненное тобой тем существам во время твоего безумия, вернется к тебе в тройном размере.
— Значит, надо ждать третьего удара? — спросил Том, побледнев.
— Полагаю, что так. Запомни, Том: мы — светлые, и не имеем ни малейшего права на Зло. Постарайся, пожалуйста, это понять. Я не знаю, кем был тот Диамондо Пюрус, которого ты спас, и он отблагодарил тебя, преподнеся такой опасный подарок, но вполне может быть, что он был соратником Нарионуса, и тем самым он попытался погубить тебя, попытался заставить свернуть с верного пути.
— А как же Солярис? Он знает, что это все из-за меня? — прошептал Том, будто боялся, что их услышат.
— Нет, слава Разуму! Я ничего ему не говорил. И тебе не советую. Хотя, я знаю, что ты не враг себе. Я скажу тебе одну вещь: эльфы еще благосклонны к нам, и иметь таких врагов мне бы не хотелось. Кроме того, есть кое-что, что ты должен сделать в Зеленой Долине: ты должен достать камень-двойник для Северного портала, заложенный в тайнике норнами и Солярисом.
— Как я должен его достать? Откуда? Где этот тайник?
На Тома обрушилось столько всяких вещей за такой короткий срок, что он ничегошеньки не соображал.
— Скоро придет день, который на твоей родине называют Днем Всех Святых или Хэллоуин. У нас его называют Самайн. Так вот, в этот день, точнее, в ночь с 31 на 1 в пещере Сагабдо, что средь леса. По легенде только Избранный сможет открыть тайник, если, конечно, попадет в цели.
— В цели? Какие еще цели? — забеспокоился Том.
— Увидишь. Завтра 31 число. Ночью тебе предстоит открыть тайник. Будь внимателен, пожалуйста. Быть может, ничего дурного не случится. Камень нужен, Том, без него не открыть Северный портал. Я ждал этого дня. Поэтому, я вел тебя именно к эльфам, ведь только они считаются лучшими стрелками, а еще потому, что здесь тайник с камнем.
— Я пропустил день рождения Левис, — печально сообщил Том.
— Ты увидишься с ней, как только достанешь камень. Том, пойми, это очень важно. Важнее всего, что ты делал все это время. Постарайся, — попросил маг.
— Хорошо. Я постараюсь, — ответил ему Том, чувствуя, что обещание сдержать будет трудно.
На следующий день эльфы хоронили Дагду II. Том тоже присутствовал на похоронах. Было пролито немало слез и сказано немало хороших вещей о сыне Соляриса I. Хоронили всем городом. Дагда II был завернут в лист гигантского ясеня Иггдрасиль, в серебристых одеждах, с короной на голове. Его сожгли, а прах развеяли под этим ясенем. И тогда Том впервые увидел такое большое и старое дерево. Оно было поистине удивительным. Три кроны уходили в небо, а сам он стоял будто бы в яме, причем в бездонной яме. Брось камешек, и даже не услышишь, как тот упадет. Когда пришла очередь Тома говорить прощальную речь, он даже не нашелся, что сказать… Он еле-еле вымолвил: