Пастух Тэм, как и папа, ушел со всеми, а Терри остался. У него есть что-нибудь на обед?.. Мне пришла мысль позвать его к нам - мамы и Айли все равно нет, они валяют шерсть, а я своей похлебкой могу поделиться с хорошим человеком.
Вот и он, легок на помине. Терри, опасливо оглядываясь по стороне, лез через дрок. Мне стало любопытно - куда это он? Обычно же сидит в лачуге и делает вид, что его не существует. Все же, этот год не совсем меня обманул. Он подарил мне загадочного Терри.
Я сунула дудочку в карман и подбежала к большому камню, чтобы он меня не заметил. Когда, бывало, изредка мы сталкивались где-нибудь, он смотрел на меня так, что... мороз продирал. А, может, так и должны себя чувствовать влюбленные?.. Айлин тоже про какие-то мурашки говорила. Должно быть, это оно. Ведь еще тепло. С Лунгасы** прошло только полторы луны. В таком случае, любовь приносит некоторые неудобства.
Терри уходил все дальше в сторону леса и не оглядывался совсем. У меня ладони вдруг стали мокрые. А вдруг я его больше не увижу? Это смешно, конечно, но все древние твердили, что сердцу надо доверять. А оно подсказывало, что, если сейчас не пойти за Терри, то я его потеряю навеки.
Сердце застучало, как первый ливень года. Я посмотрела на небо, ища ответа, но оно и сегодня упорно хмурилось, а ласточки летали низко, предвещая беды тоненьким свистом крыльев.
Ноги сделались ватные. Когда мама сердится и говорит, что у меня одни фейри на уме, папа дымит трубкой и вступается за меня: если бы мама вышла за него до Бельтана***, тогда бы из меня получился Ворон. А требовать от Тюленя**** не мечтать - все равно, что запретить овце щипать траву. Мама, конечно, вздыхает и машет на нас рукой, а я прячу лицо у папы на груди. Да, я Рона! И мечтать не перестану, судьбу не я выбирала.
Подоткнула полы платья под пояс и побежала через влажный дрок и вереск. Ласточки меня больше не пугали.
* Храмза -
творожный сыр рассольного типа с пряными травами и чесноком.
** Лунгаса -
кельтский праздник урожая, приходится на 1 августа по Григорианскому календарю.
*** Бельтан -
кельтский праздник весны.
**** Ворон и Тюлень -
животные-покровители по кельтскому календарю. Тюлень (Рон по-гэльски) покровительствует родившемся в феврале-марте и дает дар восприимчивости в другому миру, мечтательности. Ворон дает дар трезвого взгляда на жизнь, покровитель родившимся в ноябре-декабре.
***
Терри
Лес - не самое приятное место. Не привык я ходить через враждебные ветки и кусты. По мне - мостовая, проселочная дорога, поле. А здесь кажется, что враги таятся за каждым деревом.
Все же, пусть я и последний из горцев-медоваров, отец наше происхождение старался скрыть. Даже имя мне дал латинское - Террус. Говаривал, что, пока мы бережем тайны, тайны берегут нас. Только... нашу тайну кто-то узнал. И решил вырвать рецепт фраоха насильно. Все случилось так неожиданно. И... закончилось еще хуже. Меня с таким безразличием предали пучине вод, что я хочу ненавидеть отца до гроба! Пусть Тэм сказал, что надо этот гроб отдалять и не умирать; все равно он однажды встретится со мной. А до тех пор я хочу ненавидеть отца. Но только вспомню все остальное, все, что было до верескового утеса, как... не могу ненавидеть его. Почему он так легко согласился рассказать секрет..? Почему сказал меня утопить?..
Мне хотелось пинать все кусты и ветки на дороге. Слезы брызгали из глаз, и дышать стало мокро.
Тэм прав - права прерывать жизнь у нас нет. Отец надеялся, что я умру и не стану мучить его совесть, что он продал секрет? Тогда я буду жить! И сделаю фраох доступный всем, раскричу о его секрете раньше, чем он сам!
Где-то каркнул ворон; меня передернуло. Я не верю во всяких духов, как эти горцы, но черные птицы зловещими были и останутся. Крики чаек роднее и безобиднее. Они обижены на жизнь, но в их крике теплится надежда. А когда кричит ворон, надежда гаснет.
Если я правильно помню дорогу, а помню я правильно, то уже к вечеру выйду на побережье. Ночью заберусь в пивоварню и возьму все необходимое. Пряности так же принадлежат мне, как отцу. Я работал на него всю жизнь и имею право. После Самайна на Нагорье будут пить фраох.
Где-то хрустнула ветка. Не подо мной. Это точно. В груди похолодело. Хотя, чего ожидать - ведь я в лесу. Тут и кабаны, и волки, и... Все же, отец говорил, что настоящий мужчина... Не хочу его вспоминать. Больше он мне не учитель! Я встречался со смертью лицом к лицу, и бояться не стану! Я натянул старые берет Тэма на брови и осмотрелся в поисках оружия. Подобрал подходящую палку и услышал писклявое пение: