Глава 18 Первое звено
Утро встретило Артёма в изнеможении. Как в физическом, так и в душевном. Вчерашние беглецы снова лежали на кочках в яме. Было больно за то, как поступила с ним Кристина, было обидно. Парень доверился ей, а оказалось зря. Хотелось, есть, сильно, очень сильно! А ещё было холодно и мокро. Но Грачёв не жаловался, ни Богу, ни товарищам по несчастью. Он знал, что никому его жалобы не интересны, да и сам старался их забыть. Просто надо было отвлечься от мерзких мыслей, и от холода, голода, страха.
— Антоха, давай отжимания, кто больше? — предложил Грачёв.
— А давай, все лучше, чем тупо валяться.
Друзья занялись упражнениями, сразу стало теплее, забылся голод, вернее притупился. Скоро они разговорились, Антон рассказывал разные истории, которые с интересом слушал и Стёпа. Главное, Артёму удалось отвлечься от всего плохого, он почувствовал, что снова живёт.
— Знаешь, Антон, мне порой не хватает своего дневника, иногда хочется высказать все кому — то.
— Расскажи мне, что уж теперь?
— Может это и хорошая идея.
И Артём рассказал почти все тайны, кроме тех, которые касались Наташи. Так за разговорами и упражнениями прошёл почти весь день, а к вечеру бывшие охотники свалились обессиленными. Голод и усталость накатились с новой силой. Грачёву совсем стало нехорошо, его тошнило, кружилась голова, и были подозрения на жар. «Нечему тут удивляться, в этих условиях, простыть дело не хитрое. Главное, чтобы эта простуда не была для меня последней» — размышлял Артём.
— Эй! — слышался короткий окрик сквозь сон.
«Кто бы это мог быть? Если бы они знали, как мне на них наплевать» — Артём даже глаз не открыл. Маленький камешек ударился прямо в висок. Нехотя Грачёв поднялся, подтянулся к решётке. Сидя на коленях, Кристина закуталась в чёрный плащ, и смотрела в темноту ямы.
— Что тебе надо? Поглумиться, пришла? — зло бросил пленник предательнице.
— Нет.
— Тогда зачем?
Кристина молча, смотрела прямо в глаза республиканцу, и в её взгляде не угадывалось чувства вины, сочувствия, стыда.
— Зачем ты это сделала? Для чего предала меня?
— Ничего личного. Не пытайся понять.
— А ты попробуй, расскажи, я не дурак.
— Просто меня здесь никто не любит, никто не даёт работать, а тут правило простое: кто не работает, того выгоняют, а в этой деревне убивают. Так что, не обижайся, это вопрос жизни и смерти.
— Не обижайся… — повторил пленник. — Но… Я так надеялся, что хоть один хороший человек, есть в этой деревне, но я ошибся.
— Я, правда, не хотела, но это вынужденная мера.
— Бежали бы вместе.
— И куда? В Республику? Где я была рабыней с детства? Моё место здесь.
— Где тебя никто не любит?
— Теперь всё изменилось, теперь меня уважают, сам вождь пригласил на пир.
— Тварь! — раздался громогласный вопль Антона.
Он подобно дикому зверю прыгнул к решётке, его тёмная, покрытая густым волосяным покровом рука, похожая на лапу, выскочила сквозь прутья, и схватила Кристину за воротник. Антон придавил женщину к решётке, она жалобно завизжала, и ткань её платья отчётливо затрещала. Пленник дёрнул предательницу, и, когда платье порвалось, он свалился в лужу, подняв тучу брызг. Кристина и видом затравленного зверька, облизнула кровь с губ и, прикрывшись лоскутьями платья, быстро скрылась в деревне.
— Ведьма! — прорычал Антон, сжимая в руке клочок одежды.
У Леонида день прошёл куда как веселее, но самое интересное осталось на вечер. Первая фамилия в воображаемом списке носила наименование: Слонцов. Этого полицейского Заболодский признал первым звеном в этой цепи, которая должна была привести к заказчику. Пистолет у агента уже имелся, адрес Слонцова тоже, осталось наведаться к нему. Этим и занялся Леонид в конце дня. Одевшись в спортивный костюм, накинув чёрный плащ, закрыв лицо капюшоном, Заболодский быстрым шагом направлялся к дому полицейского по тёмным улицам.
Его квартира находилась на седьмом этаже. Леонид достал пистолет, передёрнул затвор, снял с предохранителя, и не медля, постучал в дверь.
— Кто там? — сразу послышалось из квартиры.
— Налоговая инспекция.
— Открываю — открываю!
На пороге появился тучный мужик лет сорока, в халате с кружкой чая в руке.
— Ох! — только и выдохнул Слонцов, когда холодное дуло коснулось его лба.
— Внутрь! — бросил Леонид.
Полицейский отступил, уронив кружку. Та звонко шлёпнулась о пол, подняв брызги чая. Но это не отвлекло агента, он продолжал давить на информатора. Сам Слонцов не мог видеть лица гостя, оно было закрыто чёрным капюшоном.
— Сядь! — приказал Леонид, закрывая за собой дверь.
Послушно страж порядка уселся на диван в гостиной.
— В доме кто ещё есть?
— Н… Не — е — т. — часто моргая, ответил перепуганный хозяин.
— Отвечать будешь точно на поставленный вопрос, тогда останешься жив. Теперь сядь за стол!
Он повиновался, тогда Заболодский спокойно перешёл ему за спину.
— Несколько дней назад, ты с напарником Капустиным ездил на обыск квартиры, помнишь?
— Да. Кто ты?
— Здесь я задаю вопросы! Что вы там искали?
— Улики.
— Какие? — Леонид подошёл близко, опустив пистолет, что бы лучше слышать тихое бормотание информатора.
— Ты хозяин той квартиры?
— Какие улики вы искали?
— Которые укажут на шпиона.
— Вы знаете кто этот шпион?
Заболодский краем глаза успел увидеть, отражение полицейского в стеклянное двери шкафа. И в этот миг он понял, что и полицейский видит его. Зря Леонид опустил пистолет, напрасно он недооценил противника. Агент просто не мог ожидать от перепуганного полицейского, какого — то сопротивления. Тем не менее Слонцов решился на отчаянный поступок. Он всей своей массой навалился на спинку стула, за которой стоял гость. Леонид упал на диван, и полицейский сразу же набросился на него, схватив в первую очередь Глок. Леонид смог столкнуть тяжёлую тушу с себя, но выронил пистолет. Несмотря на своё телосложение Слонцов двигался проворно и довольно быстро. Он снова кинулся на Заболодского, схватив его, швырнул на стол. Леонид, сметая тарелку, вазу, кружку, скатерть, пролетел по гладкой поверхности. Упав, его ещё и привалило столом. Благо старая сноровка не подвела, и агент быстро вылез из — под завала. Выиграв несколько секунд форы, полицейский кинулся за Глоком, который откатился к открытому балкону. Леонид подхватил стул, и нанёс сокрушительный удар. Но ещё одно чудо реакции Слонцова. Хозяин дома пригнулся, и подобно быку, ринулся на обидчика. Полицейский, словно товарный поезд, снёс Леонида, и вмял его в стеклянную дверь шкафа. Зазвенели осколки, попадали статуэтки, книги. Заболодский, оказался в незавидной ситуации, между молотом и наковальней. Но он нашёл выход, схватив крупный осколок стекла, Леонид полоснул им противника по лицу. Слонцов завизжал, сразу выпустив жертву, отскочил в сторону, сжимая рану на щеке. Агент побежал к спасительному Глоку, и уже протянул порезанную руку, как сзади на него снова навалилась туша. Перебросив через себя полицейского, словно мешок, Леонид сразу же пожалел об этом. Слонцов покатился на балкон, врезался в перила, и те жалобно заскрипели, выгибаясь.
— Ох, чёрт! — только и успел произнести Леонид, кидаясь на помощь информатору.
Тонкая решётка прогнулась, тяжёлая туша полицейского буквально выскользнула из рук агента. С душераздирающем воплем Слонцов полетел с седьмого этажа.
— Нет! Нет! Нет! — хватаясь за голову, кричал Заболодский, увидев, как тело информатора развалилось на асфальте.
«Ох, чёрт! Как же так?! Надо быстро заметать следы». Леонид схватил с пола свой пистолет, с которого так и не успел выстрелить, вытер кровь, обильно струившуюся с рассечённой губы, и побежал на кухню. Найдя там спички, убийца, не долго думая, поджёг стопки бумаг, и разложил из на ковре, у занавесок, на кровати.