— Рита, послушай! В Нижнем Новгороде очень опасно, там начнётся… В общем, прошу, не езжай туда, у тебя есть знакомые, которые помогут?
— Ну… В Ростове, есть двоюродная сестра, правда, мы давно не общались.
— Можешь поехать туда?
— Боюсь, что нет, деньги мы собрали последние.
— Это не проблема, вот, — Артём вывернул карманы, разложил стопку купюр перед девушкой.
Сумма была довольно внушительная, Грачёв даже удивился, когда нашёл такие деньги в кармане убитого офицера, видимо, состоятельный был. Рита растерялась, отпрянула от денег, посмотрела на собеседника. Артём заворожено глядел на её огненно-рыжие волосы, круглое милое личико, с ямочками на щеках, голубые бездонные глаза, такие проникающие и красивые, тонкую полоску нежных розовых губ, на длинные чёрные ресницы, такие выразительные, и, конечно, же, короткая рыжая коса, лежащая на плече.
— Рита, бери. Возьми эти деньги, они нужны тебе, а мне нет.
— Извини, Артём, я не могу. Спасибо тебе, но я не могу, — она поднялась, собралась уйти, но Грачёв неожиданно для себя ухватил её за руку.
— У тебя маленький ребёнок, тебе надо спасти её, — внушил Артём, глядя прямо в голубые глаза своей собеседнице.
Она осторожно освободила свою руку, взяла деньги, медленно и бережно поместила в карман.
— Я даже и не знаю, как тебя отблагодарить, — выдохнула она присаживаясь.
— Не стоит.
— Почему ты делаешь это? Зачем помогаешь незнакомым людям, рискуя собой?
— Я… — Артём, хотел сказать «потому что ты мне нравишься», такое простое предложение, но такое сложное в произношении. — Не знаю, наверное, просто не могу иначе.
— Ты такой добрый, заботливый, спасибо, тебе ещё раз, — глаза её блестели, она была рада.
— Сойдёшь на следующей станции, пересядешь на первый попутный поезд, я постараюсь раздобыть для тебя ещё денег, что бы вы могли прожить самостоятельно большее время.
— Артём, а почему не стоит ехать в Новгород?
— Ну, если сказать честно, — Артём перешёл на заговорческий шёпот, — То дела на фронте не такие, как сообщает нам наше правительство, Республика сильно наступает по всем фронтам, и в самом эпицентре именно Новгород.
— А ты туда едешь?
— Именно.
— А… — Рита прервалась, увидев офицера ждущего, облокотившись на стену.
Когда Артём узнал его, то извинившись, вышел из-за стола.
— Артём, я жду тебя в купе, быстро! — приказал Ефрем, как только парень приблизился.
С обескураженным видом Грачёв вернулся к столу.
— Рита, прошу извинить меня, но начальство зовёт.
— Да, конечно, Артём, я всё понимаю, мне тоже надо к сестре.
Парень помялся немного, почесал затылок.
— Ещё увидимся?
— Я надеюсь, — и, одарив обворожительной улыбкой разведчика, девушка удалилась.
За проявленную смекалку, Артём был удосужен похвалы, а пришедшего в себя Захара ждал разбор полётов. Дерягин втирал наркоману, как надо жить довольно долго. План, перевезти тело в тележке, и подкупить проводницу, капитан назвал оригинальным, а поведение Мухина непристойным. Затем группа предприняла попытку связаться по рации с агентом из Нижнего Новгорода.
— Что-то случилось? — забеспокоился Артём, когда очередная попытка установить связь провалилась.
— Не думаю, наш агент, известный там под именем Леонид Заболодский, работает в тылу уже очень долго, самый надёжный наш человек.
— И что будем делать?
— Свяжемся завтра, — просто ответил Дерягин.
— Ефрем, спасибо тебе, за ту девушку, — заговорил Артём, когда они вдвоём вышли из купе.
— Не за что.
— И это… Извини. Ну, за то, что наговорил тебе лишнего.
Капитан обернулся, внимательно посмотрел на парня, а потом добродушно улыбнулся.
— Да, всё в порядке, не бери в голову.
— Надеюсь, — остановившись, произнёс Артём, пытаясь разгадать настроение командира.
Грачёв, конечно, же догадался, что задел Ефрема за живое, и уже сильно жалел об этом.
Вернувшись в купе, он раскрыл дневник, и начал рисовать. Это был портрет по памяти, серый, тусклый, начертанный простым карандашом, зато с таким потоком чувств. Артём, ещё долго описывал портрет Риты, а после понял, что девушка запала в его сердце.
«Какая же она прекрасная, скромная, простая, милая. Замкнутая и скованная, но ведь её можно понять, она потеряла семью. Она словно дитя, чистое, невинное. Не хочется торопиться с выводами, но, ведь, я начал этот дневник именно для этой цели. Исповедаться перед самим собой и перед Богом. Определённо, она мне нравится. Круглое нежное личико не хочет уходить из памяти, она словно стоит перед глазами. Её рыжие волосы, пылают как огонь, моё сердце прямо трепещет, когда она закидывает огненную косу за плечо. Она подобна искре, разожгла моё сердце. Ничего не хочется, кроме того, что бы быть с ней. Бросить всё? Я ведь никому ничем не обязан, не так ли? Нет, не могу. Я выбрал свой путь, я выбрался себя. Главное уберечь её, и когда мы покончим с Красными, я говорю: «когда», а не «если», потому что это большая разница, я уверен, что у нас всё получиться, то я обязательно вернусь к Рите. Тот миг, когда я держал её за руку, я не думал ни о чём на свете, только откуда-то взялся этот звонкий заливистый смех. Такой приятный, и нежный. Так я помню, смеялся только один человек. Наташа. Думал ли я о ней? Нет. Тогда ничего не существовало вокруг, только я и Рита. Рыжеволосая богиня. Искра, которая разожгла в моём сердце огонь. Почему я тут, а не с ней? Ведь не так у меня много времени, потом я не скоро увижу её. А ведь, так хочется. Нет. Я не повторю своей ошибки. Из-за своей глупой робости и страха, я потерял однажды Наташу, увижу ли я её снова? Теперь я буду действовать, смелее, что бы не потерять и Риту.»
От возбуждения, Артём захлопнул книгу, подсел за стол к Борису, который пил чай, и внимательно взглянул ему в глаза.
Ефрем взялся за дверную ручку, но остановился, услышав голоса.
— Борис, мне нужны деньги!
Собеседник поперхнулся, закашлялся.
— Зачем тебе деньги, Артём? — послышался хриплый голос.
— Поверь, это очень важно, серьезно, вопрос жизни и смерти.
— Ну, знаешь ли, тут ты обратился не по адресу. Я здесь ради денег, как и положено, так что извини, самому надо.
— Борис, я знаю, ты не такой, ты не циничный, понимающий…
— Но-но-но, не надо меня комплементами засыпать, я уже сказал тебе.
— С нами в Новгород едет девушка, с маленьким ребёнком, у неё погибла семья.
— И…
— Ты понимаешь, что там опасно, ей нужны деньги, что бы выжить, её надо уехать дальше от Новгорода.
— Я здесь благотворительность устраивать не собираюсь, — скрипнуло сидение, Ефрем, скрылся за углом, как раз когда из купе вышел Борис.
«Группа рушиться даже, не успев соединиться, — размышлял Ефрем, глядя, как Артём равнодушно смотрит в окно, уединившись в гордом одиночестве, Захар ножом ковыряет деревяшку, пытаясь сделать какую-то поделку, Борис, тоже где-то прогуливается по вагонам один, — Это нельзя так оставлять. Я совершил большую ошибку, пожалев ту рыжую девочку. Очень большую. Теперь Артёма мы потеряли. С этим надо решать, и чем раньше, тем лучше.»
Грачёв думал о Рите весь день, а идти к ней боялся. Вспоминал, как пытался не смотреть ей в голубые глаза, чтобы не теряться и не тонуть в них. Как продумывал каждое слово, вытягивая предложения. Думал над своей теорией, о дорогах судьбы. Надеялся, что его тропа встретилась с судьбой Риты не случай, и даже, если они расстанутся, то их дороги вскоре вновь сойдутся. Возможно, для такой простой истины Артём думал слишком долго, но зато вечером, он точно осознал: «только ты сам можешь управлять своей судьбой!»
Глава 35 Ни женщин, ни детей
Робкий стук в дверь. Она отворилась, словно обитатель купе ждал гостей.