— Вечер добрый, — приветствовал Артём, рыжую пассию.
— Добрый, — взаимно улыбнулась она.
— Я тут… Это, спросить хотел, как вы устроились?
Рита открыла дверь шире, показывая рукой на мирно сопящую на койке девочку.
— Ой, извини, не знал, что спит, — перешёл на шепот Артём.
— Ничего, она теперь крепко спит, наверное, сильно устала за последние дни.
— Ты, небось, тоже?
— Да, нелегко приходилось.
— Ну, раз вы в порядке, и теперь уже в безопасности, то я пожалуй пойду.
— Артём, — окликнула Рита парня, который уже успел отвернуться, — Я пока не спешу ложиться спать, мы… Могли бы посидеть немного, если у тебя нет дел, конечно.
— Да, можно.
— Проходи.
Артём вошёл в тёмную комнату, с такой же обстановкой, как и в их, военном вагоне. Классический вагон, почти не изменившийся, разве что гораздо шире. Щёлкнул фонарь, и Артём поставил его на стол, лучом в потолок.
— Извини, чаю нет, тут нам обед не положен, зато хоть одежду выдали, — она указала на свою просторную клетчатую рубашку, вероятно мужскую.
— Она тебе очень идёт, — сразу же оценил Артём в тусклом свете фонаря.
Рита смутилась, поблагодарила. И на том воцарилось молчание.
— Ну, за неимением чая, есть небольшое предложение, — и с этими словами Грачёв извлек небольшую бутыль из просторов своего кармана.
— О, Боже, — только и вымолвила девушка, — Это…
— Шампанское, — пояснил Артём, и ухмыльнулся, вспомнив, как несколько минут назад выторговывал эту бутыль на последние деньги у жадного бармена.
— Пробовала когда-нибудь?
— Нет, а ты.
— Вот сейчас вместе попробуем, — улыбнувшись, Артём хлопнул пробкой, и над горлышком с шипением поднялся сизый дымок.
Они оба обернулись на ребёнка, но хлопок девочку не разбудил, она продолжала мирно спать, подложив ладошку под щёку. Разлив шампанское по кружкам, единственной утвари в каждом купе, Артём поднял свой «бокал».
— Предлагаю выпить, за мир, чтобы не было войны.
Рита кивнула, и осторожно отхлебнула пузырящейся жидкости.
— Вкусно, — констатировал Артём.
— Пожалуй, соглашусь, — улыбнулась в ответ девушка.
За первым тостом последовал второй, и третий. Появились темы для разговора, алкоголь расковал обоих, расслабил нервы, успокоил. И время понеслось со страшной силой. Они болтали обо всём на свете, Артём желал отдать всё, что бы никогда не терять этой улыбки, её голубых глаз, и огненных волос. Оба желали, чтобы эти минуты не кончались, что бы можно было ещё долго так сидеть, и не думать о проблемах, не думать о том, что надо сделать, просто жить, жить друг дружкой.
Артём и не заметил, как его губы соприкоснулись с пылающими губами Риты, как он запустил свою широкую тренированную ладонь в её пышные волосы, как их глаза закрылись от удовольствия. Цокнул упавший фонарик, покатился, отбрасывая луч на стены, перевернулась пустая бутылка, а её руки такими нежными прикосновениями обвили шею. Вокруг для них не было никого, только он и она. Молодые люди потеряли счёт времени, оба не хотели останавливаться, но весьма вовремя заворочался ребёнок. Рита, обернулась, покраснела, отстранилась. Артём поставил фонарик обратно, посмотрел на возлюбленную, и увидел Наташу. Образ девушки, который почти стёрся в памяти, её расплывчатые черты лица, смазанная улыбка.
— Мне пора, надо возвращаться, — услышал свой голос Артём, голос полный сожаления и разочарования.
— Спасибо тебе, — уже в дверях произнесла Рита, она стала на носочки, притянула голову Артёма к себе, прикоснулась губами к щеке.
— До встречи.
Бориса Ефрем нашёл в ресторане, как и ожидал. Тельцов одиноко сидел в углу, наблюдая, как расходятся круги чая в его кружке при каждом вздрагивании поезда. Было ещё рано, и никого, кроме равнодушного бармена, протирающего кружки, в ресторане не было.
— Доброе утро, — Дерягин подсел напротив.
— И тебе.
— Завтракаешь?
— Я не ем по утрам.
— А, знаю, бывает.
— Ты чего-то хотел?
— Да, — не стал юлить капитан, — Что ты думаешь об Артёме?
— В каком смысле?
— Он сегодня вернулся под утро, догадайся, с кем он провёл ночь?
— Мне всё равно, — бросил Борис, приложившись к кружке.
— Тебя не волнует его пассия?
— Я не лезу в чужие дела.
— Да вот заковырка как раз в том, что это наше дело. Нам нужен холодномыслящий Артём, который думает только о деле, а не о девушках.
— И что ты предлагаешь?
— Ну, то есть, ты понял, что эта рыжая наша проблема?
— Допустим.
— Нет человека, нет проблемы.
Борис закашлялся, подавившись, чаем, отставил кружку, огляделся.
— Что, прости?
— Думаю, ты меня понял.
— Нет, надеюсь, я ошибаюсь, ты же не хочешь сказать, что девку придётся убрать?
— Нельзя, что бы она ехала с нами в Новгород, Артём захочет быть с ней, будет думать только о ней, нельзя этого допустить.
— Я на это не пойду, — отстранился от командира Тельцов.
— Ты же умный человек, Борис.
— Знаешь, что, — он нагнулся к Дерягину ближе, — Пошёл ты!
— Я бы не стал делать поспешных решений, — удержал за руку разведчика Ефрем, усадил обратно.
— Цель оправдывает средства, запомни это.
— Почему ты пришёл ко мне с этим? Ты что, думаешь, что я такой человек, который убивает женщин и детей?
— Я думаю, что ты человек деловой, и продумывающий действия наперёд.
— Почему не Захар?
— Ему нельзя поручать такие дела, он неадекватен.
— Почему не ты?
— Потому что я должен доверять тебе, как самому себе. А я тебе доверяю, и надеюсь на твоё благорассудство.
Борис взялся за голову, выдохнул, посмотрел в окно.
— Нет-нет-нет, всё можно сделать мирным путём, Артём просил у меня денег для девки, я отдам их, пусть она уедет, тогда не будет проблем.
— Артём всё равно будет думать о ней, это будет отвлекать его.
— Проклятье! Но у неё же маленький ребёнок.
— А сколько мы спасём маленьких детей, когда заморозим комплекс?
Борис явно нервничал, в его душе шла ожесточённая борьба, между разумом и сердцем.
— Ни женщин, ни детей! Вот моё правило, я много убил людей, но ни одного ребёнка и девушки, так что ты ошибся Ефрем, выбирая меня для «грязной работы», я не тот, кто «выносит мусор» за такими как ты!
— Не торопись, Боря, подумай хорошенько, ещё есть время, только запомни, — Дерягин наклонился над ухом разведчика, — Маленькая проблема может разрастись в большую беду, если будешь тянуть время, то потом будет поздно принимать решение.
Похлопав по плеву Бориса, капитан удалился, оставив соотечественника в тяжких думах.
В купе никого не было, когда Борис вошёл. Он сразу схватил свою сумку, вытряс все деньги, обтянул резинкой, и бросил на койку Артёма.
— Ни женщин, ни детей!
— Приём Сокол, это Мозг, как слышно?
— Слышу вас Мозг.
— Доложи, что удалось узнать?
Артём вошёл в купе, и сразу увидел, что вокруг стола, на котором стоит рация, сидят все члены группы.
— Ваш поезд взорвут сегодня…
— Что? Сокол, приём, подтвердите информацию.
— Сегодня, когда поезд будет проезжать над мостом, его подорвут, — сквозь треск помех вещал равнодушный голос агента по имени Леонид.
— Откуда информация? Сокол!
Страшный треск вырвался из рации.
— Сокол, приём!
— Сегодня, над мостом! — удалось разобрать.
— Кто взорвёт?
— Красные!
— Сокол!
Связь прервалась. Разведчики переглянулись.
— Ефрем, что это значит? — прервал тишину Борис.
— Ты сам всё слышал!
— И что будем делать? — присел рядом Артём.
— Зачем Красным взрывать собственный поезд, да ещё и со своими военными? — вступил в разговор Захар.