— Тут ты прав. Природа не предсказуемая.
— Кому-то удаётся предугадать следующий шаг, но чаще всего такие люди бывают не услышаны, вспомни Потоп.
— Да, мне отец рассказывал. Что пророчили-пророчили, потоп, всемирное затопление, а все только смеялись, да язвили. Помню, сколько наивных шуток и анекдотов на эту тему было.
— Люди слишком глупые. И жадные. Сколько невинных погибло, потому что сразу не догадались построить огромные корабли? А сколько средств зажали лишь бы не построить впустую ковчег.
Подул сильный, леденящий ветер, и Артём в своей безрукавке зябко поёжился. Они сидели возле небольшой канавки, рядом с домом, где Леонида поймали Красные, и из-за дерева наблюдали за хутором.
— Вроде, чисто, — Заболодский отнял от глаз бинокль, и подмигнул Артёму.
За те два дня, которые отдали спасённому пленнику на отдых, раны агента немного зажили. Синяки стали еле видны, а ссадины покрылись корочкой.
— Ну, идём, — Грачёв взвёл курок «Питона», и ловко поднялся на ноги.
Тихо они подкрались к дому старушки, которая сдала диверсанта, и обнаружили, что дверь закрыта.
— Никого, — подтвердил Леонид, осмотрев окна затянутые не то полиэтиленовыми пакетами, не то бычьим пузырём.
— Давай, показывай, где сокровище своё зарыл.
Отыскав в сарае одну лопату, разведчики двинулись вглубь огорода.
— А ты оказался прав, — признался Артём.
— На счёт чего?
— Про то, что Ефрем со мной по душам говорить будет.
— Ну, я же не первый день его знаю, — Леонид подмигнул, — И что он сказал, если не секрет?
— Что в жизни важно научиться делать выбор. И лидер проявляется тогда, когда слабость показывают другие.
— Он верно сказал. У меня был такой случай, не очень приятный, когда я проявил слабину.
— Расскажи, если тебе станет легче.
Заболодский отыскал место, где разрыл рацию, и воткнул лопату в землю.
— У меня в комплексе работает одна девушка. Она обладала важной информацией, и я начал работу с ней. Выведать удалось очень много и про ГПД и про Вакцину 145, помнишь, я тебе рассказывал?
— Помню.
— Так вот. И понравилась она мне сильно. Ты не представляешь. Влюбился даже, наверное. И отношения по работе, всё больше стали перерастать в личные. Сначала, я очаровывал её, что бы выудить что-то про ГПД, а потом… Потом, она просто мне нравилась. Хотелось гулять с ней, разговаривать, и не думать о том, что она — враг, а я — диверсант. Она — Красная, а я — Республиканец. Как оказалось, мои чувства были взаимны. Но вот незадача, она поняла кто я. И поставила мне ультиматум, либо я предаю Родину и перехожу за ней на сторону Красных, или мы с ней остаёмся по разные стороны в этой войне.
— Да-а-а, — протянул Артём, — Нелёгкий выбор.
— И я не смог его сделать! Понимаешь. Я только мямлил, что люблю её, умолял остановить запуск ракет. Всё впустую.
— Ты не смог решиться?
— Вот именно. Знаешь, что она сказала? «Слабак!». Представляешь! Как мне было больно! — Леонид воткнул лопату, и раздался глухой звук, разведчик откинул инструмент, и принялся разгребать землю руками.
— Она имела ввиду не физическую слабость, а психологическую, — заметил Артём.
— Я теперь уже понимаю. Но скажи правду: ты бы смог принять такое решение? Родина или возлюбленная?
Грачёв задумался. Ему было нелегко представить такую ситуацию.
— Я бы искал компромиссы.
— А если нет компромиссов этих? — Леонид повернул грязную физиономию к сослуживцу, — Нет другого выбора.
— Это сложно.
— Да. И я не смог. А ты сможешь. Я уверен в этом.
— Ну…
— Ефрем никогда не ошибается в людях. Если он видит в тебе лидера, то ты смог бы принять решение, каким бы трудным оно не было.
— Давай помогу, — Артём потянул рацию на себя.
Отряхнув прибор от грязи, разведчики предпочли быстро покинуть опасное место.
— Центр, ответьте! Это Мозг, Центр. Вызываю Центр, ответьте, — не переставая голосил Ефрем в приёмник.
— Да это бесполезно! — подытожил Борис, — Что у них там твориться?
— Может неполадки со связью, или…
— Слышу вас, Мозг, это Центр! — отозвалась рация, стоящая на столе посередине цементного завода.
— Слава Богу! — вырвалось у Артёма.
— Центр, свяжите меня с генерал-полковником Боковиным.
— С кем имею честь? — сквозь треск помех послышался приятный голос, обладателем которого наверняка, являлся молодой радист.
— Командир группы, капитан Ефрем Дерягин.
— Не знаю, капитан ли вы, Ефрем, — с сомнением отозвался радист по ту сторону приёмника.
Командир поднял голову, оглядел всех присутствующих, выражая полное непонимание.
— Слышишь? — с некоторым вызовом поинтересовался Ефрем, — Свяжи меня с Боковиным, немедленно!
— Боюсь, что это выше моих сил, ибо Терентий Павлович мёртв.
— Что? — воскликнул Борис, прислонившись к динамику ухом.
— Центр, повторите, — потребовал Ефрем.
— Генерал — полковник убит во время задержания вражеского диверсанта уже бывшего капитана контрразведки НОР Гавриила Палкина.
— Палкин убил генерала? — воскликнул Захар.
Тишина повисла в зале, каждый пытался осмыслить такую невероятную и главное, неожиданную ситуацию.
— Ефрем, слышишь меня? — затрещала рация.
— Я тебе не «Ефрем», ясно?! Я капитан контрразведки Народной Освободительной Республики, ты понял?! — вскипел командир.
— Боюсь, что не в вашем положении выгодно сориться со мной, — заметил радист.
Леонид положил руку Ефрему на плечо, показывая своим видом: «Успокойся, дружище, прорвёмся!»
— Хорошо. Кто теперь курирует диверсионную спецгруппу «Мозг»?
— Не хочу вас расстраивать, но у меня нет документов, подтверждающих, что группа ещё чистится у нас.
— Кто займёт место Боковина?
— Сейчас в штабе творится чёрт знает что, боюсь, на такую должность новый человек будет назначен не скоро.
— Где теперь Палкин?
— Он украл машину, и скрылся, пока что его не нашли.
— Что же нам делать, — словно вслух принялся размышлять Ефрем.
— Этого мне знать не положено.
— Послушай, ты хоть представляешь, насколько важна наша миссия?!
Рация не ответила.
— Сейчас, послушай меня как человека, — голос Дерягина стал мягким, приятным, — Оставайся на связи, пожалуйста, и оповещай нас о новостях из штаба, хорошо?
— К сожалению, это выше моих сил.
— Я тебя как человека прошу, а не как солдата!
— Приношу свои извинения, но у меня приказ. До конца разбирательств, я не имею права передавать информацию диверсионным группам.
Капитан заскрипел зубами, стол затрещал, когда сильное тело навалилось на него. Рация замолкла, треск прекратился, и ватная тишина завладела помещением. Все переваривали услышанное.
— И как это понимать, Ефрем? — первым очнулся Борис.
— Всё? Приплыли? — оживился Захар, — Миссия окончена, можно по домам?
— Что же теперь делать, командир? — с участием спросил Леонид.
— Времени ждать, пока у них сменится правительство, у нас нет, — напомнил Артём.
— Ефрем, не молчи! — потребовал Борис, — Что это значит?
— Ничего, это, не значит, — медленно, обдумывая каждое слово, заговорил Дерягин, — Ничего не измениться. Погиб Боковин — придёт следующий, это не важно. Мы продолжаем работу, и закончим начатое дело, всем ясно?
— От кого теперь получать приказы, и кто наше непосредственное начальство? — задался вопросом Леонид.
— Я.
Одного сурового, решительного взгляда Ефрема хватило, что бы вопросы по этому поводу отпали сами собой.
— Плохие новости к нам дошли, — с печалью заключил Артём.
Глава 49 Ад на Земле
Дела шли отвратительно. Иначе не скажешь. Бориса всё сильнее стали одолевать мысли о дезертирстве. Теракт, Изгои, облава в Новом Ключе, пойманный в плен Леонид, всё это пугало разведчика, заставляло задуматься об отступлении. Но куда бежать? К туземцам? А если Леонид прав, и весь мир может накрыть ГПД? Этого нельзя допустить. Борису не нравилось нести большую ответственность. Тот факт, что он него зависит судьба мира, вызывал у него усмешку и недоверие, но сейчас ситуация всё больше накалялась и показывала свою серьёзность. Бежать от всего? Отречься от своих слов и клятвы? Да, может это и легко. Ускользнуть от Красных, от Республики, укрыться в племени туземцев, это проще, чем бороться против всего.