Артём стоял перед ним на коленях, как и упал на них перед мёртвым телом своего командира. Он была жалок, сломлен, слаб, безоружен. «Питон» лежал рядом, но патронов в нём не осталось, Кольт был у Леонида, который куда-то пропал, как впрочем, и Захар, оставалась надежда на Наган в кармане куртки, но сопротивляться Артём не мог. Не желал. Из глаз его текли слёзы, он просил, молил Красного о пощаде.
Солдат приподнял автомат, зажмурил левый глаз. А Грачёв так и смотрел в его чёрные, как дуло ствола, зрачки. Страх снова прошёл, сменился смирением. Осталась только жалось. Сожаление о не сделанном.
С диким криком, словно туземец с боевым кличем, Захар появился за спиной Красного. Солдат только начал поворачиваться, как длинный кинжал вонзился ему под подбородок, наверняка, достав мозга.
Артём выдохнул с облегчением, словно тяжелый груз свалился с плеч. Мухин небрежно оттолкнул мёртвое тело, отобрал калаш.
— Думали, кинул вас? — его чёрная от гари и копоти физиономия самодовольно ухмыльнулась, — А я просто пути отхода искал. Так, кстати, нет, — с огорчением, он показал себе за спину, — они всё окружили.
Артём не ответил. Он продолжал смотреть в уже мёртвые, остекленевшие глаза Красного.
«Чёрт! Чёрт! Чёрт! Это всё моя вина! Нет! Я не хотел! Как я мог! Я ведь поклялся! Я никогда не предавал, никогда!» — Борис смотрел на горящий завод, видел какой огромный, чёрный столб дыма поднимается над ним, и языки пламени, вырывающиеся из окон. Видел, как множество чёрных фигурок с автоматами цепочкой окружили завод, а ещё кучу зевак, которые сгрудились за растянутой полосатой плёнкой-ограждением. Тельцов соскочил с повозки. Решительным шагом, чуть ли не срываясь на бег, направился к входу, не обращая внимания на возмущённые призывы извозчика об оплате.
— Извините, гражданин, сюда не положено, — солдат в чёрной маске и каске преградил путь, когда диверсант перепрыгнул через ограждение, и уже подошёл к дверям.
Борис отвёл ствол калаша, направленный ему в живот, и со всей силы ударил спецназовца по лицу. Довольно крепкий парень на ногах устоял, но сильно пошатнулся, и координацию потерял. Разведчик длинной очередью скосил второго охранника входа, который только начал передёргивать затвор, и набрав в лёгкие побольше воздуха, заскочил внутрь.
— Ефрем! Артём! — заорал Борис, пробираясь вдоль стены ближе к лестнице.
Красные, похоже, не ждали угрозы с тыла, потому не сразу сообразили, что среди клубов чёрного дыма, шастает и диверсант. Расстреляв весь рожок в спину спецназовцу, разведчик завладел новыми магазинами и гранатами. Две разрывные, и одна дымовая.
— Бори-и-ис! — услышал разведчик голос Леонида.
— Иду, не стреляй!
Заболодский выскочил на остаток балкона, оставив Артёма одного, и открыл огонь по дальним Красным, что бы прикрыть сослуживца. Где-то в углу рванула граната, послышались крики и стоны раненых. Дымовая подкатилась прямиком к ступеням, хлопнула и белый дым начал окружать её. Огрызаясь из калаша, Борис забежал на лестницу, и вместе с Леонидом они уже скрылись в комнате.
— О, жмур окочурился, — сделал вывод Захар, увидев мёртвого Ефрема.
— Что произошло?! — воскликнул Леонид, кивнув на тело солдата, из подбородка которого хлестала кровь.
Артём оставался в ступоре, уставившись на грязное покрасневшее лицо командира, на котором уже навсегда застыла гримаса боли и ужаса.
— Я не предатель, — откашлявшись, заявил Борис.
— Знаю, иначе бы не вернулся, — Заболодский похлопал сослуживца по плечу.
— Эти сволочи, скоро тут будут, — Захар кивнул на коридор, из которого пришёл.
По лестнице забарабанили армейские берцы, и разведчики машинально схватились за оружие.
— Боря, ствол! — скомандовал Леонид, и сразу поймал калаш.
Высунув автомат за угол, диверсант наугад дал длинную очередь, послышались крики раненых.
Борис попробовал пульс на шее у Дерягина, скривился от сожаления.
— Тёма, ты как?
Грачёв не ответил.
— Надо идти, слышишь? Ему уже ничего не помочь. Тёма, брат! — Борис принялся трясти сослуживца за плечи.
— Куда идти ты собрался? — вступил в разговор Захар, — чёрный ход перекрыт, я проверил.
— Парни, патроны! — крикнул Заболодский.
— Пуст! — признался Борис.
Мухин, молча, кинул один единственный рожок.
— Вентиляция, — осенило Грачёва.
— Чёрт. Точно! — Захар кинулся в соседнюю комнату, где был кабинет директора завода.
— Но не выйдет, — вдруг заявил Артём, — Там много дыма, мы задохнёмся.
— Всё! — крикнул Леонид, — Я пуст.
— Это их задержит немного, — Борис кинул ему оставшуюся осколочную гранату.
— Бегите, быстро! Я догоню!
— Не глупи, Лёня! Кидай, и быстро за нами.
— Идите уже!
Борис схватил за шиворот Артёма, который успел подобрать свой револьвер, и сумку, и потащил в кабинет. Захар уже расправился с тонкой решёткой, и принялся мочить носовой платок из фляги.
— Давай! Ползи! — скомандовал Борис.
Мухин без пререканий, вдохнул полной грудью, и залез в шахту. Прилепив Артёму на лицо мокрый платок, Борис прикрылся сам, и втолкнул Грачёва шахту следом. Оглянулся на мгновение, услышал разрыв гранаты, и полез следом.
Дышать в тесном, раскалённом пространстве было невыносимо. Артём кашлял, кружилась голова, казалось, что он сейчас отхаркнёт собственные лёгкие. Но парень полз, потому что знал, от него сейчас зависит жизнь Бориса и Леонида. В глазах потемнело, потекли слёзы, но разведчик только попытался ускориться, что бы быстрее вдохнуть.
— Проклятье! — закричал Захар, послышался скрип.
Артём открыл глаза и увидел, как Мухин провалился вниз. Проржавевшее дно вентиляционной шахты не выдержало веса разведчика, и проломилось под ним. Захар упал прямиком в воронку, куда в давние времена стекал цемент, и, ободрав локти, сверзился по горке вниз. Артём последовал за сослуживцем, Борис тоже был готов на всё, лишь бы вдохнуть. В почти бессознательном состоянии Грачёв, подобно мешку с картошкой, скатился по желобу на бетонный пол. Сверху рухнул Борис.
— Хух. Даже не верится, — Захар поливал лицо водой из фляги.
Борис огляделся, это была вторая часть завода. И главное, что тут не было спецназовцев.
— Где Леонид? — опомнился Артём.
Тельцов печально мотнул головой.
В этот момент, в желоб свалилось что-то тяжёлое, матерясь и кашляя, тело покатилось по желобу. Это был Леонид. На грязных, изнеможенных лицах появились улыбки.
— Валим, скорее! — первым пришёл в себя Захар, и побежал к окну.
Эта часть завода была полностью отрезана от той, где устроились диверсанты, и потому её окружать не стали. Выбраться, и незаметно проникнуть во дворы, смешаться с толпой, пробраться через бараки, для разведчиков труда не составило. Теперь они были на свободе.
Глава 50 Родная кровь
Из старенького дивана торчали пружины. Стул, единственный на всю квартиру, нещадно скрипел. На столе стояли три рюмки, половинка чёрного хлеба, лежал «Питон» и берета. Кресло-качалка было старым и дряхлым, впрочем, как и всё в этой квартире. На тумбочке слой пыли был толщиной с палец, но это не мешало там покоиться пустой бутылке водки. Единственное, что в помещении было в хорошем состоянии, это рация, стоящая в углу, на старом, грязном полу. Вся обстановка нагнетала утопию, и только усугубляло плохое состояние всех гостей. Повод выпить был, но никто не хотел. Одной бутылки водки на троих хватило сполна, что бы все остались в здравом уме, а боевой товарищ был, помянут.
Леонид достал из кармана паспорт, ножом срезал фотографию Ефрема. Борис поднял с пола фоторамку с разбитым стеклом и выцветшей фотографией, ссыпал осколки, и поставил на стол. Захар оторвал от своей модной куртки чёрную ленточку.