Через полчаса кропотливой работы я смог освободить значительную часть рукотворного пруда, на дне которого плескалась отвратительная смердящая жижа, не имеющая ничего общего с той водой, что была в колодце в Улье. Пить эту дрянь, от которой умопомрачительно разило падалью, не рискнул бы даже умирающий от жажды невменяемый идиот, так что я оставил все как есть, решив рассказать о находке Агатону. Старый бык пообещал, что его народ все расчистит, а Глаз Силы, лишенный влияния Монстра, быстро очистится и придет в норму. По его словам, подобные случаи в истории уже бывали, и не раз.
— Ты просто доносишь информацию или мне что-то нужно сделать?
В ответ однорогий минотавр состроил удивленную физиономию:
— Нуу ты же хотел развивать свуой дар? Теперь препятствий этомуу нет. Отец сказал, чтобы ты отобрал достойных и приходил к Лабиринту.
Последняя фраза заставила меня насторожиться:
— Достойных... Для чего?
— Для возрождения клана. Тебе нуужны Приближенные. Верные соратники, способные поддержать не только клинком, но и муагией.
Новость оказалась неожиданной. До этого момента я совершенно не задумывался об этом аспекте. Хотя стоило бы. Никто никогда и словом не обмолвился, что магические последователи могут быть лишь у Пиролатов. Выходит, клан Якостроф тоже может создавать себе свиту.
— Но я не знаю, как это сделать.
— Мы помуожем. Это всегда было обязанностью нашего народа.
Если честно, я даже немного растерялся и обернулся к своим друзьям, ловившим каждое слово однорогого. На лицах ламии и сатира легко читалось одобрение. А вот оба парня светились восторгом и... затаенной надеждой.
— Лиа, ты не хочешь?...
Вопрос прозвучал очень робко. Я просто не понимал, что им предлагаю. Вместо девушки ответил Менис:
— Неее, паря. Меня и красотку нашу нее зови. Магические штучки неподвластны рогатым. Бык подтвердит, если че. Да и кровососы не умеют шарики-огонечки призывать. Это людской удееел.
Ламия кивнула. Затем улыбнулась и едва заметно кивнула в сторону светившихся восторгом парней.
— Анатол, Богомол. Вы хотите этого? Стать моими Приближенными?
Рыжий ответил за обоих:
— Мы последуем за тобой куда угодно, командир!
И было в этих словах столько пыла, что я смог лишь молча кивнуть. Повернулся к минотавру и увидел его ухмыляющуюся рожу. Его явно позабавила вся эта ситуация. Он открыл было рот, чтобы что-нибудь сказануть, но я его опередил:
— Не вздумай. Скажешь хоть что-нибудь и я тебе второй рог обломаю! Веди.
Актеон шутливо поднял вверх руки, мол, даже не думал ни о чем подобном, и все с той же идиотской лыбой во всё лицо вышел на улицу.
К моему удивлению, однорогий уверенно прошагал мимо поворота к Лабиринту. Он перехватил мой удивленный взгляд и счел возможным пояснить:
— Члены клана Якостроф посвящали достойных в Приближенные в другом муесте. Оно находится на воон там, — минотавр указал рукой куда-то наверх, в сторону верхушки горного массива. — Так что приготовься к долгомуу подъему.
Довольно скоро мы миновали жилые постройки и оказались возле узкого прохода, в котором плечом к плечу могли идти максимум два человека. Практически сразу начинались ровные ступени, скрывающиеся за поворотом метров через пятнадцать.
Парочка охранников, вооруженных неизменными лабрисами, едва завидев нас, сразу же убрала оружие в сторону и, к моему глубочайшему изумлению, склонилась в почтительном поклоне. Причем кланялись ребята не Актеону, а мне.
— Привыкай. — Однорогий улыбнулся, посмотрев на мою ошарашенную физиономию. — Весь Лабиринт знает, какую ууслугу ты оказал. Теперь ты для них — герой, способный возродить древний союз и вернууть былое величие.
— Все настолько серьезно? — попытался пошутить я, но минотавр ответил уже без улыбки:
— Буолее чем. Пойми, последние двадцать лет мой народ не жил, а существовал. И даже призрачная надежда на перемены для них подобна глотку свежего воздуха для уузника, долгое времуя просидевшего взаперти. А теперь советую поберечь дыхание.
Совет оказался весьма ценным. Проклятые ступеньки и не думали заканчиваться, складываясь в причудливый серпантин, выписывающий такие вензеля, что оставалось лишь посылать проклятия на голову неизвестного горе-строителя. По каким причинам он заставил путь извиваться, словно уж на сковороде, вместо того, чтобы проложить короткий, пусть и чуть более крутой путь — осталось для меня загадкой.