Подъем занял минут двадцать. Когда ступени закончились и мы вышли на ровное, словно стол, плато, я украдкой перевел дух. Пусть мое тело за прошедшее время уже не представляло из себя то изнеженное рыхлое нечто, неспособное подтянуться десять раз, дышал я так, словно пробежал пару километров. Про парней и говорить нечего. Богомол, едва завидев ровную поверхность, сразу же сел на задницу. Анатол оказался более стойким и лишь уперся ладонями в колени, стараясь успокоить ходившую ходуном грудь. Лица обоих блестели от пота.
— Не время расслабляться, друзья мои! Вы сможете отдохнуть потом, а сейчас лучше не терять времени.
Метрах в пятидесяти от нас, возле непонятной конструкции, стояло два минотавра. В одном я без труда узнал массивную фигуру Агатона, а вот второй был мне незнаком. Актеон нетерпеливо переминался с ноги на ногу и заметно нервничал, так что я скомандовал подъем и двинулся за однорогим.
Вблизи второй минотавр оказался глубоким стариком. Полностью седая голова, темные, покрытые пятнами рога, морщинистые, неожиданно чистые глаза и порванная верхняя губа. Ноги его держали не то чтобы хорошо, поэтому дед опирался на крепкую, выполненную из черного дерева трость с набалдашником в виде бычьей головы.
— Я рад, что ты пришел, мальчик мой. Позволь представить тебе...
— Я сам в состоянии представиться! — старик бесцеремонно перебил Старейшину громким сильным голосом без намека на старческое дребезжание. — Меня зовут Геротон. Я помог пройти ритуал посвящения многим Якострофам и их Приближенным. Подойди ко мне, юноша, дай на тебя посмотреть.
Я замешкался и Актеон тут же сделал мне страшные глаза, мол, не медли. А старикан-то явно непрост и, судя по всему, пользуется непререкаемым авторитетом. Даже Агатон, один из Старейшин, безмолвно проглотил то, что его оборвали на полуслове. Так что и я решил не выпендриваться насчет резанувшего слух «юноши», тем более что выгляжу куда моложе своего истинного возраста. Да и для подобных субчиков все, кто моложе ста пятидесяти — юноши.
Не дойдя одного шага до Геротона, я остановился. Как и Агатон в первую встречу, седовласый минотавр принюхался. Но, в отличие от отца Актеона, не почувствовал в этом теле иномирного оккупанта. Ну либо не подал вида.
— Чудны пути зевсовы на элладской земле. Магией Земли от тебя разит будь здоров, да и смертью несет, будто могилу облизал, но с этим как раз все понятно — от Монстра провонял. А огонь-то откуда взялся? Неужто сумел нахвататься чего от заклятых дружков? Не отвечай. И так знаю, что ты заявился сюда в компании Пиролата. Не та сейчас молодежь, ох, не та. В мое время с предателя бы живым шкуру содрали и сделали пару отличных барабанов.
— Тогда мне повезло, что сейчас не твои времена, отец. Давай ближе к делу. — меня начали раздражать его словоблудие и беспардонность.
Встречал я за свою жизнь немало подобных кадров, у которых жизненный опыт и накопленная мудрость густо перемешаны со старческим маразмом и деменцией. Добиться чего-то полезного от них, как правило, трудно.
— Ишь ты, и правда Истинный! — хмыкнул дедок, ничуть не обидевшись. — Не терпишь дураков, да? Уважаю. Эти два лоботряса за твоей спиной — кандидаты?
Он бросил быстрый взгляд на стушевавшихся Богомола и Анатола.
— Чегой-то мелковаты. Ну да тебе виднее, Якостроф. Кто-нибудь объяснил тебе, что предстоит сделать?
— Мы решили, что никто не справится с этим лучше тебя, Геротон! — со всем возможным уважением ответил Агатон, но деда не впечатлил.
— Как же! Не надо дерьмо посыпать сахаром и говорить, что это пирожное. Просто никто из вас понятия не имеет, что такое ритуал. А я знаю! Якостроф, видишь это?
Старикан по-птичьи махнул рукой.
— Вижу.
Не увидеть это было довольно сложно. В трех метрах позади седого минотавра возвышался огромный, метра три с половиной в высоту, монолитный крест. Серый, внушительный, выращенный из ливинстона, внешне он не имел ничего общего с христианским символом. Слишком широкая поперечная балка, сравнительно короткая вертикальная. Он него веяло спокойствием и чем-то до боли родным, отчего моя суть мага Земли прибывала в полном восторге.
— Это крест Якострофа. В нем скрыта великая мощь, позволяющая Истинному попасть на планы земли и привести за собой достойных. — в голосе старого минотавра отчетливо зазвучали пафосные нотки. — Подойдите к нему и положите руки. Почувствуйте его тепло и силу.
Мы сделали, что велено. Первым на правах командира подошел я, положил ладонь на шершавую, чуть теплую поверхность. Следом то же самое сделали Богомол с Анатолом.