Как я и ожидал, переяславцы среагировали быстро. Ну насколько это возможно в условиях зимы, когда большая часть твоего войска осаждает столицу соседнего княжества и находится в пятнадцати дневных переходах от приграничья. При этом верные союзники, которые более ста лет охраняли южные рубежи, уничтожены как военная сила. Достаточно внушительная часть клобуков сбежала, оставив свои посёлки и становища. Нам только лучше. Большую часть имущества и скота они оставили. Пусть теперь Всеволод Переяславский думает, как прокормить такую прорву народа. Хотя он ещё достаточно молод и вряд ли способен справится с этой проблемой. В княжестве большую власть имеет его дядя Владимир Всеволодович. Тот отказался от стола в Стародубе, передав его обратно своему брату великому князю Владимирскому и приехал помогать родичу.
Вот этот опытный товарищ и пожаловал с внушительной дружиной, ополчением и остатками разбитых клобуков. Мы засекли передовые разъезды переяславцев заранее и спокойно готовились к битве. Мучали ли меня сомнения, что придётся драться с русичами? Нет! Я уже вжился в свою нынешнюю жизнь и даже слился с личностью прежнего хозяина тела, ощущая себя сари-куманом. Убивать своих возможных предков не хотелось. Но не сдаваться же им на радость или уводить орду? Тем более что товарищам Рюриковичам, особенно владимирцам, мне очень хотелось пустить кровушку. Ведь это именно они никак не могут успокоиться и решили подмять под себя Чернигов, сначала посадив своего родственника в Переяславль. И конца этой интриге не видно. Далее будет атака на Курск или Новгород-Северский? В общем, устал я рассуждать над логикой, которая движет этим странным семейством.
Мы не теряли время даром и методично разграбляли завоёванные городки и становища. Обозники вывозили имущество. Молодёжь под присмотром старых воинов гнала скот, хотя делать это в зимних условиях крайне сложно. Благо мы заранее озаботились кормом и организовали ночёвки по всему пути следования в Шарукань. Дорога была проторена неплохо, так как в обе стороны более месяца перемещались немалые группы людей. Повезло, что особых морозов не было. Это сильно облегчало задачу. Нам бы ещё сами проскочить до распутицы, но всё зависит от подошедшего к Варину противника.
Бурче решил не сидеть в осаде, а встретить врага в чистом поле, в чём его полностью поддержал Сукхан со старшинами. Преимущество в людях было на нашей стороне. И, конечно, нельзя сравнивать ополчение с куманским войском. Да и дружина переяславцев собиралась с бора по сосенке. Теоретически наибольшую опасность представляли клобуки, но они были деморализованы нападением и расправой над своими лидерами, которых мы перерезали практически полностью.
Опытный Рюрикович оправдал мои ожидания и сразу в битву не полез. А может, оценил расклад сил и задумался. Ведь мы могли атаковать его войско на марше и тогда у переяславцев не было бы никаких шансов. Кстати, князь тоже мой родственник через бабку, которая являлась сестрой его матери. Сплошные семейные междусобойчики, если внимательно приглядеться.
Встречу решили провести на нейтральной территории, где был разбит шатёр. Каждый из командующих взял с собой по два человека и одного слугу. Сукхан ожидаемо позвал нас с Бурче. Владимир же прибыл вместе с роменским воеводой и молодым клобуком, на которого мы демонстративно не обращали внимания. Юный хан, скорее всего, будущий глава разгромленной орды, был просто в бешенстве от такого отношения. Только молчал в тряпочку и даже не пытался вставить слово. Это ещё раз убедило меня, что клобуки при всей своей мнимой независимости обыкновенные слуги русских князей. Пусть верные, но тем не менее.
Владимир Всеволодович был крепким воином лет тридцати пяти и абсолютно непохожим на славянина. Тёмные вьющиеся волосы с проблесками седины, внушительный нос с горбинкой и резкие черты лица, выдавали в его предках отнюдь не русских. Оно и понятно, при матери ясинке и отце наполовину греке. Даже юный клобук был более похож на славянина, нежели потомок легендарного Рюриковича. Особой канители никто не разводил, и князь сразу выставил нам претензии о нарушении старых договоров. Но и наш хан особой дипломатичностью не страдал.