— Я предлагаю не дать императору вылечить цесаревича Алексея! — без затей ответил Волконский.
— Да почему вы решили, что этот шабаш западных ведь вообще будет помогать нашему императору? — всё не унимался Толстой.
— Потому что верховная жрица инкогнито уже едет в Российскую империю! Её сопровождает лишь один Лунный Брат, он очень силён, но он один!
— Зная вас, Николай Александрович, — графиня заулыбалась, — уверена, что у вас уже созрел план и вы всё продумали!
— Да. Кое-что я набросал. Так, мы можем добиться двух целей: первая — цесаревич Алексей умрёт, открыв возможность занять престол, вторая — мы заполучим древний могущественный артефакт. Бонусом пойдёт ухудшение отношений между императорской семьёй и Западом.
— Насколько древний артефакт? — Долгорукому всё больше не нравился этот план, он казался князю опасным и рискованным. Но нужно было понять, хотя бы, какой приз в этой игре на кону.
— Как вы могли догадаться, никто его не выставлял на всеобщее обозрение. Есть лишь косвенная информация, чем именно обладает шабаш ведьм Самхейн. Но, судя по задокументированным случаям чудесного излечения, после вмешательства ведьм, артефакт принадлежит к эпохе между двадцать вторым и восемнадцатым тысячелетиями до нашей эры!
— Это то, о чём я думаю⁈ — тут же оживился Толстой.
— Я не умею читать мысли, граф. Но скорее всего, да… — скрестив руки на груди, ответил Волконский.
Долгорукий сдвинул брови, ему идея по-прежнему не нравилась, но если и вправду им в руки может попасть действующий артефакт древней цивилизации, то это меняет расклад. Риск вполне оправдан, а дивиденды могут перекрыть все риски и предыдущие потери…
— Что вы предлагаете, Николай Александрович⁈
Князь Волконский вновь поправил пенсне и внимательно посмотрел на Долгорукого.
— Я предлагаю вам восстановить своё доброе имя в наших глазах и принести клятву, что вы никогда нас не предадите! — без тени усмешки ответил Волконский.
— Вы хотите поручить мне это дел⁈ — удивился Долгорукий.
— Ну да! У вас есть опыт, хоть и не удачный, а значит, вы не совершите прежних ошибок. Но мы хотим быть в безопасности, если что-то пойдёт не так!
Князь вновь опустил голову и задумался. Вернуть авторитет в этой небольшой компании было необходимой задачей. Всё же от сотрудничества с этими людьми зависело очень многое. Уже давно, одинокие рода, навроде тех же Демидовых, медленно, подъедали вот такие вот не оформленные официально кланы.
Но давать клятву очень не хотелось… Долгорукий понимал, что его просто хотят в случае чего списать. Но и выбора у него особого не было, идти сразу против четверых влиятельнейших родов, было чревато. Да он просто знал слишком много, поэтому придётся подчиниться.
Хотя если всё пойдёт наперекосяк, то ему, князю Долгорукому, будет уже не важно, что случиться с этими четырьмя. А вот что будет с его семьёй? Взять с них обещание?
— Я согласен, — князь тяжело выдохнул, — Но вы должны пообещать, что обезопасите моих сыновей от преследований и будете помогать им в последующей жизни!
— Это допустимо. — тут же согласилась Галина Сергеевна, — Я как мать вас понимаю! Обещаю, что сделаю всё возможно, чтобы ваши сыновья не пострадали.
— Это справедливо! — согласился на условие Толстой.
— Мы вам обещаем, князь Долгорукий, что позаботимся о ваших сыновьях в случае неудачи, как о своих родных отпрысках! В конце концов, мы все здесь отцы и деды… Понимаем вашу заботу! — согласился Волконский, произнеся напыщенную, отдающую официозом речь.
— Хорошо. Тогда я готов принести клятву!
Волконский встал и обратился к Толстому:
— Вы мне не поможете, Виталий Олегович?
— Всенепременно! — толстяк подскочил, как мячик и встал рядом с Волконским.
Они направились к неприметному столику в углу. Там стояло что-то укрытое под шелковистой тканью.
— Берите с того конца, граф!
Сам же Волконский выбрал более удобное положение, но Толстой не возражал. Граф действительно был крепче и без каких-либо проблем взял клятвенный ларец обоими руками.
На столе оказался ларец размером с хлебницу, выполненный в форме раздувшейся рыбы фугу, уродливые шипы усыпали всё её тело. Глаза навыкат смотрели в противоположные стороны. А рот раскрылся до невозможного широко.
— Суйте сюда руку, князь! — отдышавшись, предложил Волконский.
— Выглядит уродливо… — прокомментировал Долгорукий.