Душу бросят зеркала,
Ей насытившись сполна,
Отражения в них горят,
Дивным пламенем манят.
Слова песни постепенно стали терять всякий смысл, ритмично ударяясь о мозг. Хотя, наверное, и смысла-то в словах не было. С самого начала текст показался мне написанным наспех, будто это и не песня вовсе. Я прикрыл глаза, затем мотнул головой из стороны в сторону. Боль усилилась, в висках застучало. Я понял, что что-то происходит. Почему я слышу только песню? Так не может быть, должны быть еще звуки, они не могли полностью исчезнуть! Меня хотят отвлечь?
Обхватив голову руками, я нашел взглядом колдуна, но тот смотрел на рабыню.
Перед глазами все поплыло туманом. Я с трудом посмотрел на Императора. Не исключено, что он тоже может быть магом. Нет, Самсон тоже следил за певицей.
Я всегда в кругу зеркал.
Жутко очень. Кто бы знал?
Сотни лиц глядят на меня,
В них узнаю я себя.
Боль нахлынула с новой силой. Я судорожно оглядывал воинов. Где же тот, кто заставляет мою голову раскалываться на куски?
Голос мой здесь блуждает,
Пленён, околдован, не замечает,
Что хозяйка я ему.
Ответа нет, а я зову!
Настойчивый голос певицы слышался ясно и четко, гулом нарастал в голове. Я поднял глаза на рабыню. Лишь она в этом зале смотрела на меня. Я стиснул зубы. Идиот! Должен был сразу понять, что песня похожа на заклинание. Темп усилился, рабыня быстро, с силой выговаривала слова.
И бежать уж смысла нет!
Ты оставил здесь свой след!
Демоны зеркал кривых
Найдут везде: ты среди них!
Я вскочил и вытащил меч, но тело будто не принадлежало мне. Я с трудом стоял на ногах, учащенно дыша, слышал только песню и стук своего сердца. Девушка остановилась и, посмотрев мне в глаза, твердо произнесла:
Все, что было - рок твой,
Все, что будет - грех мой.
А я просто рухнул на пол, опрокидывая стул, на котором сидел. Голова болела, перед глазами – туман. Последнее, что я слышал, было слово девушки: «Прости...»
__________Иллюстрации___________________
Охотник
Анвил
Император
Певица
Глава 3. Квиты
Я с трудом открыл глаза. Голову будто наполнили свинцом, мысли переплетались, путались, исчезали... Я не сразу осознал, что нахожусь в подвешенном состоянии: руки растянуты в стороны и цепями прикованы к стене. Ноги болтаются невысоко над полом, тоже скованные цепями. Я тяжело откинул голову назад, коснувшись стены затылком. От моего движения спина плотнее прижалась к стене. По холоду, продравшему кожу, я догадался, что не одет. Сознание возвращалось медленно, как будто прорывалось сквозь невидимые преграды к мозгу, восстанавливая в памяти отрывки из недавно произошедших событий. Я, стараясь не закрывать глаза, хоть этого жутко хотелось, наклонил голову и посмотрел вниз. Хоть штаны оставили, спасибо. Пол был близко, если потянуться пальцами босых ног, можно было ощутить холод мрамора. Дрянная певичка, демоны ее сожри! Я перевел взгляд на обнаженный торс: три шрама, полученные мною в детстве от когтистой лапы монстра, грубыми рубцами пересекали грудь. Целёхоньки. Хоть это радует. То, чего я боялся, не произошло – шрамы на груди с каждой сильной потерей сил открывались и превращались в раны, из которых текла кровь.
Я услышал, что где-то открылись тяжелые двери, и кто-то переступил порог. Я тряхнул головой и посмотрел перед собой, пытаясь рассмотреть вошедших в помещение. Передо мной стоял колдун, а чуть позади него я смог разглядеть Самсона. Появилось желание спросить, зачем я им, но я не смог этого сделать, - рот с трудом открывался, а язык заплетался.
- Как себя чувствует наш Охотник? – голос у колдуна был пронзительным.
Сразу «наш». Вот крыса чернокнижная. От его голоса голова начала болеть.
Я не ответил колдуну, все еще пытаясь привести мысли в порядок и осмотреться. Знакомый зал: как раз тут пировали воины Императора. Только теперь здесь не было стола. Лишь стул на возвышении в отдалении, в котором уже сидел монарх, да стражники натыканы во всех углах. Я прикрыл глаза, чтобы не смотреть на ухмыляющегося колдуна, но услышал голос Императора: