- Кто? – нахмурившись, спросил Герцог. – Зверь?
Виола отрицательно мотнула головой:
- Не похоже. Агрессии нет. Это что-то другое.
Будто почувствовав свою надобность, шарф небольшой частью отделился от тела Аррэла и ринулся к Вивиан, перетягивая рану. Девушка дернулась, но глаза так и не открыла…
На этом воспоминание обрывалось.
Я снова видел перед собой темно-карие глаза Вивиан. Девушка внимательно смотрела на меня, видимо, ожидая, когда шарф закончит. Я опустил глаза, снял шарф и вернул его девушке. Живая ткань тут же обволокла ее шею и замерла.
- Кто спас тебя? – спросил я.
Вивиан пожала плечами:
- Сила Оборотня, наверное. Я по-прежнему чувствую ее, но вот Зверя совсем не ощущаю. Думаю, эта сила поглотила его.
- Жаль, что так вышло с Симаром.
- Жаль, – тихо отозвалась Вивиан. – Ты все еще не хочешь попробовать вернуть Ниверла?
Я нахмурился и отвернулся.
В первый же день, вечером, Вивиан принесла мои старые вещи, в том числе и меч, в котором девушка, как она думала, спасла моего духа-хранителя. Ниверл действительно уснул в клинке, но без связи с хозяином призрак находиться в мире живых не может, а уйти ему теперь мешала сталь клинка. Меч стал для впавшего в небытие духа клеткой. Могилой, я бы сказал.
Вивиан я свои мысли озвучил не полностью, от того девушка и уговаривала меня попытаться освободить призрака. Не хотелось говорить ей, что это невозможно. Еще будет себя винить. Но я-то знал, что Ниверл был обречен в тот момент, когда Эгон переместил меня из сосуда Диоры в Темное Измерение.
Мысль о Темном Боге заставила нахмуриться. Эгон никак не проявлял себя с той нашей последней встречи, но силу из Темного Измерения я все также чувствовал. Помню же, как взбесился повелитель, когда я пытался очиститься от Ледяной Мглы, да еще и Вивиан спасал при этом. Почему же он до сих пор молчит?
- Что будет с этим миром, Кенсан?
Я вздрогнул, вынырнул из собственных раздумий и посмотрел на девушку:
- Почему ты спрашиваешь об этом меня?
- Не знаю, – ответила Вивиан после недолгого молчания. – Просто… Ты единственный, кто вроде бы не утратил связи со свои повелителем.
- А Просвещенные?
- Не называй их так, – тихо сказала девушка, разглядывая солнце, окруженное порозовевшими облаками. – Они перестали ими быть.
Я промолчал. Для меня ничего не изменилось.
- Они будто теряют свою силу, – продолжила девушка. – Болеют и сами себя не могут излечить. Не уверена, что Светлые Боги все еще с ними.
- Прости, Вивиан, я не знаю, что будет с этим миром. Эгон не отвечает, а я сам слишком долго прозябал в забвении.
Девушка посмотрела мне в глаза, собираясь спросить что-то еще, но передумала.
- Ты изменилась, – сказал я.
Вивиан потянулась к волосам, но я мотнул головой из стороны в сторону:
- Не внешне. Ты больше не скрываешь эмоций.
- Я не сразу заметила это, – девушка кивнула. – Но началось все после очищения в сосуде на той горе. Я… Скрывать эмоции стало сложнее… Эти… волосы. От них как-то можно избавиться?
Вивиан так резко сменила тему, что я вздрогнул и нахмурился:
- Я тебе уже говорил, что это. Разговаривать на эту тему больше не желаю.
Девушка смутилась, посмотрела мне за спину, и я обернулся. К нам приближались Виола и Ирана.
Целительница из нескладного подростка превратилась в высокую миловидную девушку. Ее нисколько не смутило мое появление, и Виола при первой же возможности стиснула меня в объятиях. Отросшие волосы она завязывала теперь в два хвостика, что придавало ее образу больше ребячества. И улыбалась Виола по-прежнему сдержанно. Вот только улыбка теперь была какой-то грустной.
Маркиза Катанская в моих глазах оставалась такой же прекрасной, но было заметно, что война ее не пощадила. Болезненную худобу она скрывала под закрытыми платьями с длинными рукавами, но впалые щеки просто так не спрячешь. Я помню, как Маркиза вышла из кареты, придерживаемая под руку Виолой, и как она смотрела на меня. Сначала испуганно и изумленно, а потом улыбнулась и заплакала. Целительнице пришлось посадить ее обратно, потому что Ирана еле стояла на ногах. Самостоятельно, без помощи, Маркиза почти не ходила. Не могла. Как мне объяснила Вивиан, все бывшие Просвещенные в той или иной степени перестарались, используя свой дар. Больше всех как раз пострадала Ирана из-за особенности ее сил: от слишком мощных заклинаний истощалось тело. Началось все с легких. Ирана задыхалась и теперь почти не могла нормально дышать. Самое страшное было в том, что даже Виола не могла помочь. Восстановить дар у своих соратников ей было не под силу.