Вивиан подняла голову и посмотрела на меня:
- Я приказываю тебе.
- Что? – я прищурился, видя с какой серьезностью говорила девушка, но меня это больше… развеселило.
- Приказываю, как лидер людской армии и спаситель от гнета узурпатора.
Я усмехнулся, видя, что Вивиан еле сдерживается, чтобы не улыбнуться.
- Увы, Великая Спасительница, – ответил я. – Ты не можешь мне приказывать.
- Тогда прошу, – девушка вдруг снова стала серьезной. – Я ведь никогда ни о чем не просила тебя.
- Не самая лучшая просьба.
- Этот мир все равно скоро исчезнет, а из желаний у меня осталось только одно.
- Говоришь, как Ирана, – я нахмурился, вспоминая недавний разговор с Маркизой.
- Но я – не она, – девушка дотронулась рукой до моей щеки.
Я смотрел на Вивиан, сражаясь сам с собой. Мне нельзя настолько сближаться с ней, но и сдерживаться больше не могу.
- Прости меня, – тихо сказал я и сам поцеловал ее.
Вивиан ответила на поцелуй, сжимая руками мои плечи, и прижалась сильнее.
Эта девушка – единственная, кто мне дорог. Почему именно она? Почему я не остался у Ираны? Как сильно я приближу ее смерть, если буду с ней?
Вивиан, не отрываясь от моих губ, торопливо расстегивала пуговицы на моем плаще.
Мысли и вопросы, носившиеся в голове сумбурным потоком, будто вспыхнули и исчезли. Осталось лишь жгучее всепоглощающее желание, и я перестал сдерживаться.
***
Я медленно и неохотно открываю глаза.
Пространство, заполненное уже привычной для меня тьмой, обволакивает мое тело… Нет, не так. Эта темнота поглощает меня, и я чувствую, что она высасывает из моей головы те последние частички разума, которые я тщетно пытался сохранить.
Здесь нет света. Зато есть те, кто преследовал меня всю мою жизнь, с самого рождения, – чувства, отвратительные чувства, гнездившиеся в мозгу и пожиравшие его. Они бросаются на меня из темноты белесыми расплывчатыми силуэтами, проникают в голову и со стоном наслаждения уносятся опять во мрак.
Отчаяние. Бледный призрак, лицо которого напоминает человеческое, искаженное, рот открыт в немом крике.
Боль. Расплывчатый силуэт человеческого черепа, вгрызающийся в плоть.
Ярость. Обнаженная женщина с перекошенным от гнева лицом, ее длинные ногти с остервенением сдирают кожу с шеи и груди, а из глотки доносится душераздирающий крик.
Страх. Прозрачное существо, отдаленно напоминающее худого ребенка, свернувшееся калачиком и закрывшее лицо тощими ручонками.
Здесь у меня нет оружия, нет темных сил, нет власти. Поэтому я кричу. Кричу так сильно, как могу, но сам себя не слышу.
Чувства испуганно несутся в темноту и тонут в ней, исчезая. Им на смену из мрака выходят четыре силуэта. Один из них приближается, и я вижу Карэллу. Дива Креста смотрит на меня без привычной для нее горделивости. Она закрывает глаза и молча проходит мимо, в темноту за моей спиной.
Когда второй силуэт принимает более четкие очертания, сердце начинает бешено колотиться в груди. Анвил смотрит мне в глаза и улыбается, но… как-то грустно. Жду от нее обиду, ненависть, злость, но сестра, не переставая улыбаться, тянет к моему лицу призрачную ладонь и гладит щеку. Ничего не чувствую. Анвил вдруг отступает назад и тоже собирается уйти мне за спину. Пытаюсь схватить ее за руку, зову по имени, но понимаю, что не могу сдвинуться с места, а все звуки проглотил окружающий меня мрак.
А передо мной уже стоит Ирана. Такая, какой я увидел ее впервые, не изможденная болезнью. Маркиза легко целует меня в губы, улыбается своей потрясающей улыбкой и спешно уходит за спину. Смотрю ей вслед и вспоминаю про последний силуэт. Оборачиваюсь, уже зная, кого увижу.
Вивиан не подходит. Она смотрит мне в глаза и не двигается. Затем смело делает шаг вперед.
«Не подходи».
Себя я по-прежнему не слышу, девушка останавливается… и снова идет ко мне.
«Не подходи. Умоляю, не подходи».